Надзиратель, длинный, худой и бледный, как обитающий в катакомбах паук-переросток, вышел из темноты дальнего конца сарая. Как долго он прятался там? Я заставила себя не схватиться за меч.
– У меня есть вопросы, Надзиратель.
– Чем могу служить?
– Есть ли у вас сбежавшие заключенные за прошедшие несколько недель? Были ли у вас какие-нибудь взломы или кражи?
– Нет по всем пунктам, Сорокопут.
Я внимательно следила за ним, но не увидела никаких признаков, что он лжет.
– Что насчет странной активности? Может, видели каких-нибудь охранников там, где их быть не должно? Неожиданные пленники не появлялись?
– Фрегаты все время привозят новых заключенных. – Надзиратель задумчиво постукивал длинными пальцами. – Вот недавно я занимался одним. Впрочем, неожиданных не было.
По коже пошли мурашки. Надзиратель говорил правду. И в то же время он что-то скрывал. Я чувствовала это. Рядом со мной Авитас переступил с ноги на ногу, как будто тоже что-то почувствовал.
– Кровавый Сорокопут, – обратился ко мне Надзиратель, – простите меня, но почему вы здесь, в Кауфе, ищете такие сведения? Я думал, что у вас довольно срочное дело по поимке Элиаса Витуриуса?
Я выпрямилась.
– Вы всегда задаете вопросы вышестоящему офицеру?
– Не обижайтесь. Я просто интересуюсь, может, что-то принесло сюда Элиаса Витуриуса.
Я заметила, как он наблюдает за моей реакцией, и приготовилась встретить любой его вопрос с каменным лицом.
– Ибо если вы пожелаете рассказать мне, почему заподозрили, что он здесь, тогда и я, возможно, смогу поделиться кое-чем… полезным.
Авитас посмотрел на меня. В его взгляде читалось предупреждение: игра началась.
– Например, – продолжил Надзиратель, – девушка, с которой он путешествует… кто она?
– Ее брат находится в вашей тюрьме. – Я показала, что сообщаю ему об этом добровольно, мол, ты поможешь мне, я помогу тебе. – Полагаю, что Витуриус пытается освободить его.