– О, у вас такое окружение…

– Это у вас такое, – пояснил я любезно. – Вы прям политик! А у меня справа аффарентники, а прямо перед вами безаксонники. Правда, восхитительные создания? Будь я Богом, и то бы лучше не сделал!

– Да, – согласился он, – конечно. Владимир Алексеевич, с вами очень хочет связаться Уваров, он начальник Генштаба.

Я отмахнулся.

– Пусть через вас.

Он спросил благожелательно:

– У вас к ним недоверие?

– Мне доверия к вам достаточно, – ответил я со всевозможной любезностью. – Зачем плодить лишние звенья?

Он сказал с улыбкой:

– Изволят переговорить именно с вами. Отказать не могу, там по должности выше.

Я ответил с неохотой:

– Ну если только вас не устраивает что-то в наших отношениях…

– Нас устраивает вполне, – заверил он, – но не устраивает их.

– Мы плохо работаем?

– Напротив, – ответил он. – Там оценивают ваш потенциал очень высоко, потому стараются подгрести весь отдел глобальных рисков под себя.

– Не получится, – отрезал я. – Мне их подковерные игры неинтересны.

Он посмотрел на меня внимательно.

– Вы сразу хватаете на лету. Действительно, пошло перетягивание одеяла. Но я не могу вот так взять и отказать, если вы против. Потому свяжу вас с ним, а вы проясните ему свою позицию. Только помягче, помягче, Владимир Алексеевич.

– Я ученый, – напомнил я, – а не дипломат. Я называю кошку кошкой.

Он вздохнул, шевельнул пальцами, переключая каналы на расстоянии. Вместо него на экране появилось крупное мужское лицо с квадратной челюстью и маленькими злыми глазами. Волосы подстрижены армейским ежиком, на петлицах знаки различия генерала армии, что должно производить впечатление на служивших там, но у любого служителя науки вызовет автоматическое отторжение.