В тот момент, когда на меня пахнуло свежестью, я одурел от счастья. Казалось, что впереди, райские кущи, что там есть еда и питьё. Эта странная, безумная надежда придала мне силы, и я принялся разгребать завал с утроенной активностью.

Освободив достаточно места, чтобы выглянуть на улицу, я смог увидеть — полумрак, поблескивающий свет луны на снегу. Но, когда свобода стала нестерпимо близка, остатки сил покинули меня: руки ослабели, ноги подогнулись и я рухнул на ступени, усыпанные мелкими острыми камешками, мгновенно впившимися мне, кажется, везде, от которых огнём боли загорелась кожа, заставив зашипеть и скукожится, обдираясь ещё больше. Мочи добраться до лежанки хватило не скоро, но ощущения близости свободы дарило непередаваемое чувство. Что я увижу, оказавшись на свободе? Смогу ли я вспомнить кто я? Смогу ли выжить?

В этот раз поспать удалось лучше, но сил почти не осталось. Организм, и так отвыкший от регулярной работы мышц, бунтовал еле переносимой болью, а отсутствие еды усугубляла слабость. Очутившись рядом с норой, которую я прокопал, но в которую могла пролезть только моя рука, я уговаривал своё тело подчинится и продолжить разбор завала, удавалось мне это с трудом. Не единожды сегодня я оказывался лежащим ничком на груде камней, которые извлёк из лаза. Но внутренняя упёртость, так же не один раз заставляла меня снова подниматься на четвереньки и копать. Ещё одна беда была в том, что я не был хрупкой девушкой у которой: «Голова пролезет, пролезет и остальное», о чём сейчас я беспрестанно жалел, размах плечей у меня был богатырский, спасибо хоть не боком в комнату проходилось проходить, но чувствую, когда я был физически активным, мог и застревать в проходе. К вечеру я наконец-то смог протиснутся в отверстие, которое вот уже несколько дней раскапывал.

Оказавшись на свободе, я рухнул на припорошенную снегом землю и бездумно уставился в небо. Вот она свобода, кушай ложкой — не хочу и ничего не меняется. В голове не просветлилось, но появились новые проблемы, дрожащей рукой я зачерпнул пушистый белый покров и засунул ледяной комок в рот, здесь зима и холод, а одежды у меня нет, очень скоро кожу начнёт покалывать, это первый предвестник будущего обморожения. Откуда вылезли эти знания, я не мог понять, но уверенность в этом была стопроцентная. Опять же тарелки с едой за удачное прохождение задания, тоже не обнаружилось, а хотелось не просто есть, хотелось жрать, что угодно, в каком угодно виде, лишь бы жрать.

Таявший снег стекал по пищеводу принося ложное успокоение пищеводу. Уже через пару минут организм раскусил обман и желудок обижено заурчал. Так, надо найти одежду и еду, а с остальным решу позже. Я попытался встать на ноги, но у меня ничего не получилось. Собрав всю силу, которую смог найти во внутренних резервах поднялся на четвереньки и огляделся. Вокруг были полуразрушенные здания, какие-то больше, какие-то меньше. Где же я? Что здесь произошло? Ночь скрывала многое, пугая своей недосказанностью.