- А что эльфийка, как отреагировала? Может она уже завтра прибежит с угрозами и желанием схлестнуться на арене?

- Как ни странно, остроухая не промолвила ни слова гнева или обвинения, госпожа, даже когда нас отчитывали в ее защиту.

- И опять странности. Эльфы никогда не терпят подобных оскорблений от людей, считая нас низшими, зачастую и полукровок легко вывести из равновесия оскорблениями в адрес их ушей, - на некоторое время задумалась исправница. – А что с третьей, вашей подругой?

- Она на кафедре Жизни, - пояснил парень. – С острыми болями в животе. И причина этому, сдается мне, ее собственный паразит.

- Ты хочешь сказать, что она добровольно или по принуждению проглотила червя вместо ведьмы? 

- Выходит так, но сама божится, что не могла ошибиться и почувствовала неладное, когда активировала бурный рост паразита. Правда, была, судя по ее рассказу, какая-то шутка с иллюзиями в столовой, - добавил шаман, передавая воспоминания болезной.

- А где все это время пребывал наш граф? Что говорят ребята-наблюдатели?

- Постоянно находился дома, или на виду. Причем версию подтверждают все пятеро, контролируя Севера с разных направлений и в учебных корпусах, - ответил парень на очередной вопрос баронессы.

- А вот это более чем подозрительно, господа будущие маги. Из трех попыток - все мимо, и даже больше – пакости обернулись против нас. Если мои выводы верны, и за всем этим стоит Север - завтра предстоит тяжелый разговор с ректором, но в любом случае пока ограничимся наблюдением, а раритетный фолиант верни, его немедля следует отнести назад, - подитожила разговор исправница.

На следующий день, еще до начала занятий, по Академии поползли слухи об экспериментальном средстве, которым обработаны все запрещенные к выносу книги библиотеки. Как только ты самовольно выносишь экземпляр за пределы читального зала, твои руки подвергаются воздействию красного красителя.

По моему мнению, общественная огласка - это гораздо хуже, чем подозрение кого-либо из студентов или персонала в результате доноса, а нерадивый вор в столовой за завтраком не мог и подумать о реакции, с которой окружающие отреагируют на окрас его конечностей.

В итоге к вечеру история частично выплыла наружу, испачканный раритет обнаружили, студента-вора опросили под заклинанием «правды» и выгнали из Академии с позором, а баронесса, покрывающая некоторые грешки старательного агента, имела разговор с ректором на повышенных тонах.