Геннадий Башунов
Продавцы грёз. Том второй
Геннадий Башунов
Продавцы грёз. Том второй
Том второй
Часть третья.
Игра началась
Часть третья.
Игра началась
Интерлюдия четвертая
Интерлюдия четвертая
Мои руки были испачканы в красном, и на сей раз это вовсе не земляничный сок. К густому трупному смраду, наполнявшему яму, примешивался острый запах свежей крови. Кровь заливала мои короткие штанишки, обувь…
Мои руки были испачканы в красном, и на сей раз это вовсе не земляничный сок. К густому трупному смраду, наполнявшему яму, примешивался острый запах свежей крови. Кровь заливала мои короткие штанишки, обувь…
Наклонившись, я вырвал нож из груди самого старшего обитателя ямы. Он прятался под мертвыми телами дольше всех. Другие пытались сбежать, но как только Алария дала мне нож, шанса не осталось ни у одного. И ни один из них даже не пытался сопротивляться.
Наклонившись, я вырвал нож из груди самого старшего обитателя ямы. Он прятался под мертвыми телами дольше всех. Другие пытались сбежать, но как только Алария дала мне нож, шанса не осталось ни у одного. И ни один из них даже не пытался сопротивляться.
— Несчастные ублюдки, — проговорил я, вытирая нож о штанину, но лишь сильнее размазал кровь по лезвию. — Вы, мертворожденные, не должны были жить вовсе. Я всего лишь исправил ошибку. Вы больше не испугаете детей из домика, и ни один из них не окажется в этой яме по вашей вине.
— Несчастные ублюдки, — проговорил я, вытирая нож о штанину, но лишь сильнее размазал кровь по лезвию. — Вы, мертворожденные, не должны были жить вовсе. Я всего лишь исправил ошибку. Вы больше не испугаете детей из домика, и ни один из них не окажется в этой яме по вашей вине.
Отложив нож, я бережно достал свою реликвию — вытянутый шестиугольный камушек цвета чистейшего изумруда. Не знаю, как он очутился у меня в кармане, но я остро чувствовал его связь с зеленоглазой девочкой, которую оплакивал. Если мне удастся его сохранить, она получит второй шанс на жизнь в разрушенном белом домике.
Отложив нож, я бережно достал свою реликвию — вытянутый шестиугольный камушек цвета чистейшего изумруда. Не знаю, как он очутился у меня в кармане, но я остро чувствовал его связь с зеленоглазой девочкой, которую оплакивал. Если мне удастся его сохранить, она получит второй шанс на жизнь в разрушенном белом домике.
Подняв голову, я изучил отвесные стены ямы. Ее копали так, чтобы обитатели не смогли выбраться: слишком большая глубина, слишком ненадежная земля у крутых склонов. Ни одного корня не торчит из стены, не видно ни единой подходящей выемки на практически ровной поверхности.