Марченко вспоминал их первое совместное дело. Егор и сам не знал что он тогда разглядел в молодом пареньке, который только-только сдал последний выпускной экзамен в Академии. Паренёк этот явно хотел показать себя. Проявить. И делал это от дела к делу, как рассказывали очевидцы. Не важно было ли это серьёзное поручение или быстрое дельце — Матвей Фёдоров выполнял его с полной самоотдачей. Но беспокоило Егора то, что его друг сильно изменился. От того паренька не осталось и следа, а вместо него возле Марченко сидел озлобленный, идущий к цели по головам неизвестный ему бывший агент СКВП.

— Что думаешь? — неожиданно спросил Матвей.

— Что нам будет очень тяжело, дружище.

— Это правда. Но оно того стоит, Егор. Мы спрашивали об этом других, я хочу спросить тебя: Ты готов идти до конца?

Марченко задумался. Сколько времени он носится между мирами? Он пропустил как его сын сказал первое невнятное слово, как сделал первый шаг. Скольких людей он загубил потому что это было необходимо ради дела. Не ради себя, близких. Ради дела.

— Готов, Матвей. — Марченко поднялся со скамейки и собрался уже уходить, но остановился и повернулся к Фёдорову, — Ночью поедем в Петербург. Переход совершим завтра с утра. Надеюсь, что нас там примут, а не посадят в клетку.

— Не волнуйся, — сказал Матвей, — я всё продумал.

10

10

Ехать ночью по дороге, которая не ремонтировалась десятки лет, да ещё и в кромешной тьме было жутковато. Только иногда, где-то вдали слышался шум генераторов и горели два-три окна в домах, где по идее уже давно никто не должен жить. Но таковы люди. Далеко не все готовы бросить свой привычный жизненный уклад, даже под страхом смерти.

К утру залили последнюю канистру с дизелем в бак, добраться до точки назначения должны. Их вёз старенький, но проверенный внедорожник с большим кузовом, куда без проблем поместился небольшой генератор, необходимые детали для конструирования ворот и несколько свёртков проводов. Машину вёл Андрей Петренко. Бывший агент СКВП с приличным послужным списком. Попросился всю дорогу вести сам, сказал, что любит думать за рулём. Иванов, картограф от бога, в полу-дрёме иногда открывал один глаз проверить меняется ли пейзаж за окном, но в темноте разглядеть что-то достаточно сложно. Марченко не спал всю дорогу, но и не проронил ни слова. Только курил раз в полчаса вонючую самокрутку, табак для которой вырастил сам. Матвей уснул практически сразу как сел в машину. Последние дни сильно вымотали его как физически, так и эмоционально. И те редкие часы, которые он выкраивал для сна, оказались для него настоящей панацеей. В своих снах он отправлялся куда-то за пределы вселенной, не вспоминая о том что он сделал и что потерял.