Пользуясь тем, что мы на время остались одни, поворачиваюсь к Алтынай, переворачивая свою пустую пиалу вверх дном:

– Не зови меня больше дурачком при посторонних.

– Он не посторонний, – удивляется Алтынай. – Он влез в наши проблемы больше нас самих. Гораздо больше… У нас, в отличие от него, всегда есть вторая возможность, даже вторая и третья. Откочевать подальше, если что-то тут не понравится. Либо вернуться на старые территории. А у него такой возможности нет. И кстати, в случаях, когда разные народы не ладят между собой и доходит до крови, первыми всегда страдают джугуты… Так отец говорил.

– Какая жалость, что я не застал этого без сомнения достойного человека, – киваю. – С моим личным опытом частично тоже совпадает… Но не переводи разговор с главного. Ты меня очень задела. НЕ говори больше подобного при ком-то ещё. Если у тебя есть ко мне какие-то претензии, просто скажи о них мне. Наедине, без посторонних. Если это повторится ещё раз, я очень на тебя обижусь. По-настоящему.

– Извини, не хотела обидеть, – меняется в лице Алтынай. – Просто думала, что он не чужой, вот и сказала бездумно…

– Я вижу.

Она накрывает своей рукой мою правую, лежащую на столе. Видимо, в попытке сгладить ошибку.

– Ты вообще очень непосредственный ребёнок. – Смотрю на наши переплетённые руки. – Но даже если Иосиф тебе близок в равной со мной степени, то я пока что ощущаю определённую дистанцию между ним и нами. Я согласен, что он не чужой нам и достойный человек! Но лично мне он пока близок не настолько, как ты. По крайней мере, пока что.

– Извини. Была не права. – Серьёзно говорит Алтынай через пару секунд, пронзительно глядя мне в глаза. – Позволь мне извиниться.

– Извинения принимаются, – киваю, протягивая руку к перевёрнутой пиале и возвращая её в нормальное положение. – Забудь.

– Мы же сейчас наедине? – зачем-то уточняет Алтынай, продолжая сверлить меня взглядом.

– Более чем, подтверждаю.

– Ну тогда ты действительно дурачок, – смеётся она. – Под «извиниться» я имела ввиду совсем иное. Как женщина перед мужчиной. У тебя когда последний раз была женщина? – Резко переходит на серьёзный тон она, поднимаясь и подходя ко мне вплотную. – Я тебе нравлюсь, как женщина?

– Неожиданно, – смотрю на неё широко открытыми глазами. – Даже не знаю, что и ответить.

– Говори, что думаешь, – пристально смотрит на меня Алтынай. – И что чувствуешь.

– Среди людей, где я жил раньше, девушка не считается взрослой до шестнадцати лет. И то, что предлагаешь ты, там считается преступлением. – Поясняю. – Я очень хорошо к тебе отношусь, но какая-то часть меня считает это недопустимым.