– А что ещё надо-то? – вспыхивает любопытством пуштун. – Ну, пусть один записал, другой прочтёт. Так? Что ещё надо, что прослыть грамотным у вас?

– Во-первых, ты упускаешь умение считать, и считать быстро и правильно. Во-вторых, у нас как раз очень часто надо, чтоб письмо прочёл не какой угодно «друго-о-ой», – передразнивает пуштуна джугут, – а только тот, кому письмо адресовано. Другие, даже прочитав, понять не должны. А попасть, ты прав, само письмо может много кому в руки... Но, на твой вопрос я, кажется, всё же ответил. Не буду сейчас подробно упоминать, что наши с тобой народы по-разному будут оценивать одного и того же человека, грамотен ли он…

Из комнаты, где сидят купцы, слышны только невнятные всхлипы. Но слуг в своём доме джугут никогда не держал (по непонятным для других причинам), и свидетелей веселья ни в каком приближении не обнаруживается.

А дочь степного хана и её охранник уже давно спят в выделенном почётным гостям крыле дома.

_________

На утро приходится подниматься ни свет, ни заря, чтобы к указанному Алтынай часу быть уже в ханском шатре вместе с ней.

За самим пленным маликом, Алтынай говорит, послали на рассвете; и привезти его должны только к полудню.

Гостившие вчера у Иосифа «коллеги»-купцы ржали, как кони, до поздней ночи (интересно, чем он их там развлекал?). Периодически заставляя просыпаться и меня.

Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят, потому пришлось терпеть.

Алтынай, кстати, в отличие от меня, спала, как убитая: вот они, плюсы молодого возраста.

– Слушай, а как этот суд будет происходить? – спрашиваю её уже в лагере. – Я должен что-то знать заранее, должен как-то готовиться?