Чинг всегда была миниатюрной и очень изящно сложенной, как и большинство женщин Медузы, но теперь она стремительно менялась. Рост остался прежним, но масса тела перераспределялась: увеличились бедра и бюст; формы постепенно приобрели совершенно иные очертания. Лицо практически не изменилось, хотя нижняя его часть округлилась, а большие глаза слегка уменьшились. Я вряд ли узнал бы такую Чинг, столкнись с ней случайно.

Затем на голове стали пробиваться густые волосы; они росли с неестественной скоростью, как в немом комедийном фильме, и были светло-рыжего цвета, чему я несколько удивился.

— Цвет волос тоже может быть изменен?

— Не только волос, но и глаз. Можно изменять что угодно и как угодно. Так ей лучше.

Несколько минут спустя все было кончено. Я видел неясный силуэт психиатра, возившегося со сменными модулями памяти. Наступал последний этап — формирование сознания. Потом ее освободили от паутины проводов и оставили в состоянии, напоминающем обычный сон. Зажегся яркий свет, и Чинг слегка пошевелилась.

— Теперь ты можешь судить, — сказала Фэллон, — кем она была и кем стала. А пока взгляни на ее пробуждение. — Она щелкнула переключателем интеркома:

— Девушка?

— Да, госпожа? — радостно откликнулась Чинг.

— Какая у тебя кличка?

— Веселяшка, госпожа. Позвольте служить вам.

— Выйди через заднюю дверь. Там ты найдешь гардероб, возьмешь подходящую одежду и украшения и приведешь себя в порядок. Затем откроешь последнюю дверь и будешь ждать меня.

— Слушаюсь, госпожа. — С блаженной улыбкой Чинг пружинисто поднялась и вышла из камеры. Фэллон повернулась ко мне:

— Ну? Как тебе это?

— Впечатляет. Но если этот балаган имеет целью разжалобить меня — ничего не выйдет. Я поражен, но не настолько.

— Вполне возможно. Она вела себя героически, но все же мы получили о тебе кое-какую информацию. Ну, пошли в другую комнату.

Мы спустились в почти пустое помещение, явно не предназначенное для каких-то определенных целей, и стали ждать. Я мечтал лишь о том, чтобы это поскорее закончилось. Весь предыдущий спектакль наверняка был только прелюдией. И мне очень хотелось знать, к чему. "

Вскоре вошла Чинг, широко улыбнулась и сделала легкий реверанс:

— Я нравлюсь вам, госпожа? Фэллон придирчиво оглядела ее с ног до головы. Чинг и в самом деле стала милашкой и держалась, если можно так выразиться, провокационно-сексапильно. Слегка гортанный голос был одновременно детским и соблазнительным. Я почувствовал себя подростком, которому внезапно явился во плоти предмет его юношеских грез.

На ней были маленькие золотые сережки, такое же ожерелье и облегающее серебристое платье с умопомрачительным разрезом. Макияж был выполнен профессионально — вплоть до кончиков аккуратно обработанных ногтей.