– Это можно как-то отрегулировать, – сказал я. – К примеру, так, как это делается сейчас. Люди будут проводить по паре недель в подключении, чтобы пройти гуманизацию. А уже потом…

Входная дверь резко распахнулась, так что створки с треском ударились о стены, и в обеденный зал вошли трое здоровенных полицейских, вооруженных автоматическими винтовками. Следом за ними вошел еще один полицейский, небольшого росточка и невооруженный.

– У меня ордер на арест доктора Марти Ларрина! – заявил он на испанском.

– А за что вы собираетесь его арестовывать? – спросил я, тоже по-испански. – В чем его обвиняют?

– Мне платят не за то, чтобы я отвечал всяким негритосам! Кто из вас доктор Ларрин?

– Это я, – сказал я, уже по-английски. – Можете мне ответить.

Он посмотрел на меня таким взглядом, какого я не видел уже не помню сколько лет, так на меня не смотрели даже в Техасе.

– Заткни пасть, негритос! Доктор Ларрин – один из этих белых людей.

– Так что за обвинение указано в вашем ордере? – по-английски спросил Марти.

– Это вы – профессор Ларрин?

– Да, я, и у меня есть определенные права. О которых вы прекрасно знаете.

– Вы не имеете права похищать людей.

– Значит, меня обвиняют в том, что я якобы похитил кого-то из граждан Мексики?

– Вы же знаете, что он никакой не мексиканец! Он – представитель федеральных властей Соединенных Штатов!

Марти рассмеялся.

– Так что, получается, вы служите федеральным властям Соединенных Штатов? – и он повернулся спиной к вооруженным охранникам. – Где, по-вашему, мы находимся?

– Мексиканские законы запрещают похищать людей, – маленький полицейский побагровел, совсем как копы в мультфильмах. – И не важно, кто и кого похищает.

Марти достал комм и повернулся к нему.

– Это внутреннее дело двух разных отделений правительства Соединенных Штатов, – он навис над коротышкой-полицейским, держа комм, словно оружие, и перешел на испанский: – Вы – букашка, которая влезает в щель между двумя скалами. Мне достаточно сделать один телефонный звонок, и эти скалы вас раздавят. Вам это нужно?

Коп было немного растерялся, но потом снова обрел твердую почву под ногами.