– Тс-с-с, – поднес палец к губам Баллон и бесшумно перехватил тяжелый пулемет за ствол, – сделаем урода?

– Ауч, – дернулась Фифа, когда Холод ущипнул ее за ляжку, отстраняя за себя, но спохватилась и сморщилась, прячась за его спиной.

Ден, поняв замысел бойца, жестом указал всем принять вправо, влиться в стену сланцевых плит, а сам изготовил к броску нож и освободил рукав для выстрела «кильки».

Аасмен поравнялся с плитой, за которой вприсядку застыл с поднятым пулеметом Баллон и… настороженно остановился. Что-то или кто-то привлек его внимание на метр раньше засады. Урод повернул свою страшную морду с въевшимся в кожу респиратором черти-те каких времен, когти заскребли землю в судорожном рвении. Док в «Панораме» РЗК встретился с ним взглядом. Упс!

– Берегись! – крикнул Холод и вытянул левую руку.

Тотчас щелкнул скрытый зажим пневмомеханического устройства на предплечье, и острое стальное полотно, вылетевшее из рукава, пробило глаз мутанту. Он взвизгнул и отпрянул к плите.

– Баллон, твой! – крикнул Ден, замахиваясь правой рукой с ножом.

Аасмен зарычал так дико и жутко, что Фифа дернулась назад и упала на спину, а Док отшатнулся вбок и грохнулся стеклом шлем-маски в штабель сланцев. Урод, обливаясь черной кровью, изготовился к прыжку, будто, не замечая лезвия «кильки» в черепе. Все в Зоне и среди присутствующих знали, чем заканчивались такие прыжки. Не дать ему прыгнуть! Такая мысль прожгла мозг разведчика. Он метнул тяжелый НРС в тот миг, как аасмен уже выпрыгивал из стойки. Нож смачно утонул широким лезвием в груди мутанта, осадив его пыл и намерения, а сокрушительный удар прикладом пулемета размозжил ему голову. Уродец пал и затих.

– Вот блин-н! Сердце в пятку улетело, елы-палы! – проговорил на выдохе Бродяга, вытирая со лба пот.

– Красавец, Холод!

– Баллончик, молорик.

Ден забрал с трупа мутанта свои железяки, брезгливо вытирая их о штанину, а пулеметчик занялся чисткой приклада. Одобрительный шепот потек по цепи вдоль стены.

Двинулись дальше. Нервы были на пределе, всех обуревала сильная жажда, безызвестность и гнетущая аура Станции, казалось, растворяли мозги и расслабляли конечности.

Прямо по ходу движения в узком пространстве облачко торфяной взвеси известило об аномалии «жгут».

– Пипец, приплыли! – пробубнил Бродяга.

– И обхода нет, етить твою налево, – вторил ему Бодайбо. Сталкер по первому зову друга Тагила пришел к месту сбора и с ходу вник в дело. Теперь немного жалел, что оказался в таком стремном месте, но держался молодцом. Рядом были друзья.

– Чего делать бум? Время идет, стемнеет – все собаки наши будут, ешкин кот! – проворчал Тагил, жуя папиросу. Курить запретили старшие.