Несмотря на ночь, особняк Его Величества был ярко освещен, он был меньше по размерам, чем, скажем Московский Кремль или Букингемский дворец и по архитектуре он был достаточно примитивен: лаконичность и бесхитростность линий выдавала новодел с головой. Дворец был окружен охраной, солдатами и танками. Их подвезли к какому-то входу для слуг, а потом провели внутрь.

Внутри – было роскошно – но опять таки не чувствовалось той старины, солидности, традиций, какие есть в старых королевских дворцах. Просто огромный особняк, владелец которого имеет столько денег, что и вообразить трудно. Их провели в большую переговорную комнату со столом посередине и сказали, что Его Величество сейчас придет.

Пакистанские генералы понимали, что можно ожидать всего – вплоть до расстрела на месте. Но каждый из них понимал, что иного выхода как рискнуть собой, у них нет. Здесь и сейчас – должно было определиться место Пакистана на новом Востоке, в новых геополитических раскладах. Или это будет нищая и никому не нужная страна как Йемен или как Сомали. Или это будет страна, которая будет определять политику на Востоке. Да, у них не было нефти – но у них было главное – сила! Сила явная в виде большой, хорошо обученной и вышколенной армии, офицеры которой прошли обучение в лучших военных университетах и имеют большой опыт войны против собственного народа. И сила тайная в виде десятков, сотен, тысяч воспаленных фанатиков, которые могут проникнуть в любую страну и взорвать ее изнутри, создав революцию из ничего…

Здесь решалась и их судьба. Будут ли они опасными, уважаемыми и богатыми людьми – или они будут опереточными генералами нищей и никому не нужной армии. Понятное дело – генералам было не все равно, кем они будут.

Многое – сейчас решала позиция США. Если американцы скажут – прямо сейчас, немедленно мы высылаем сто тысяч морских пехотинцев вам на помощь – их просто растерзают здесь, в этом дворце. Кому в друзьях нужна гиена – уж явно не тем, кто ходит в друзьях у льва. Пусть старого, одряхлевшего – но все же льва.

Открылась дверь. Появился король, за ним – генералы его армии, в основном его никчемные родственнички. И все до единого пакистанцы поняли, что они выиграли. Еще до того, как произнесено первое слово – они выиграли.

– Ваше Величество… – сказал генерал Хамад – от моего лица, от лица моих товарищей, от лица всего правоверного пакистанского народа приношу вам соболезнования в связи с гибелью паломников во время хаджа. Только сам Даджал[68] мог измыслить что-либо подобное…

Король ничего не ответил.