- Я тихо постою здесь, в уголке, поддержу старого друга, - внезапно прозвучало предложение. – Присоединюсь к вам через минутку.

- Я с вами постою, Арсений Петрович, - пробасил чей-то голос.

Если эти люди останутся наедине с директором, тогда нам конец. Но в данный момент меня больше занимала грудь навалившейся Марии, напрочь закупорившая мне приток воздуха. Я без проблем могу выдержать пять минут не дыша, однако, напросившийся разделить горе проверяющий уходить не собирался.

Прошло уже больше четырех минут, но проверяющие продолжали вежливо покашливать и сопеть. Я не мог даже пошевелиться, любой скрип мог бы выдать наше присутствие. Все, что я смог сделать, попытаться языком приподнять грудь Марии, чтобы просочилось хоть немного воздуха.

Женщина еще сильнее навалилась на меня, пока я яростно орудовал языком, пытаясь выиграть хотя бы миллиметр. Мария издала утробный стон и язамер, ожидая, что нас сейчас раскроют.

- Плачет бедолага, не могу смотреть на такое, - послышались удаляющиеся шаги.

- Ты с ума сошел, какая еще собака? – раздался яростный шепот. – Нашел время! Если не найдем Шеч до конца месяц, то с первым снегом будем болтаться на виселице! Мы потратили полторы сотни лет на эту дрянь! Ладно, встретимся сегодня в условленном месте, там и обсудим все.

Несмотря на угрозу скорой смерти, я быстро построил в голове логическую цепочку. Вот отчего директор был на меня так зол в первую встречу - он не ожидал, что в заброшенный домик, где была спрятана Шеч, кого-то подселят. Далее я попадаю в клетку с паучихой, умудряюсь сбежать оттуда, чтобы потом директор напал на меня в лазарете­, пытаясь убрать ненужного свидетеля.

Но зачем им вообще понадобилось прятать архаическую богиня целых полтора века? И связаны ли с этим ректор и Барон, также решившие прикинуться мертвыми?

От мыслей меня отвлек бугорок, что настойчиво стучался и потирался об мои губы. Это что ее возбудившийся [контент заблокирован]? Столкнув с себя Марию, я с наслаждением задышал, глотая пыльный, но все равно пьянящий воздух.

- А ты проказник, - тихо рассмеялась женщина. – Но сейчас у нет времени на такие шалости. К девяти назначен сбор в главном зале, будет новый ректор выступать.

Мы погрузили директора, и я с удовольствием захлопнул крышку гроба, избавившись от ненавидящего взгляда. До девяти осталось всего ничего, и под ехидные комментарии Искривленыша я быстро переоделся в костюм, подаренный старейшиной Ветровых. Правый рукав оказался слишком мал, не давая конечности никакой свободы, словно палку вставили.