Он привык называть себя протоссом, привык считать Кхалу своим народом — но не забыл, откуда пришел, кем был рожден впервые и родителей, что любили его в прошлой жизни.

Он никогда не говорил этого вслух, но однажды впустил подругу детства внутрь своего разума, а потому она знала: он считал себя и протоссом, и человеком одновременно. Больше вторым, чем первым, но все же…

Если он скроет информацию от Кхалы, то оставит в руках людей оружие, слишком могущественное и опасное для их безумной суицидальной натуры. Велик шанс, что они уничтожат им сами себя… И если они обратили его против друг друга, то, рано или поздно, развернут его и против протоссов.

Если он расскажет Тассадару — вынудит Золотую Армаду вмешаться в дела людей уже всерьез, плазмой и псионными штормами выжигая в человечестве саму мысль о контроле над зергами.

Альтернативой было бы изъять у терран технологию до того, как произошло непоправимое… но Алессадар не успел. Да и верить в саму возможность того, что он справится в одиночку было безумием.

Алессадар молчал. Селендис ждала, тихо молясь про себя, чтобы он сделал правильный выбор. Чтобы ей не пришлось предавать его.

Она осознала, что задержала дыхание, что сжала его руку слишком сильно, что умоляюще заглядывает ему в глаза только тогда, когда ее друг тихо произнес:

— Когда мы приземлимся, Салли. Отправляй Тассадару тот кристалл как только мы приземлимся.

Облегчение мгновенно сменилось стыдом, как только она осознала, что именно он сказал.

— …Так ты знал? — спросила она, отпуская его ладонь и с трудом заставляя себя не отводить взгляд.

Против ее ожиданий, он улыбнулся:

— Разумеется. Мы же живем в одной, довольно маленькой каюте. Я рад, что ты верила в меня. И прости, что твоя вера оказалась напрасна. Быть может, сделай мы тогда все, как полагается, этого бы удалось…. Что-то не так.

Переход от сожаления к настороженности был столь резким, что Селендис вздрогнула. Однако, оглянувшись по сторонам, она не заметила ничего необычного: неуклюжий транспортник все так же потряхивало, солдаты терран вокруг все так же напряженно молчали, хватаясь за поручни или ноги Голиафов — ничто не изменилось за последние несколько минут.

Она сделала шаг назад — неосознанный, намертво прописанный в инстинктах любого живого существа: когда рядом с тобой внезапно обнаруживается источник силы, что может стереть тебя в порошок.

Алессадар не был таким сильным три года назад, когда покинул Аиур: был еще слишком мал, пси-рецепторы не успели развиться до конца. Теоретически она всегда знала о пределах возможностей лучшего друга — протоссы умели определять потолок возможностей, но сухие цифры сводных таблиц Дара совсем не то же самое, что увидеть это вживую. Протоссов в пси-восприятии часто сравнивают со звездами — ничего удивительного, если больше всего это похоже на шарообразный сгусток голубоватой энергии. Вот только в случае с Сашей это даже метафорой назвать не получалось — он действительно был похож на бесконечно взрывающийся, бездонный океан энергии, беспокойный и непостоянный. Эта сила, слишком большая для полного контроля столь молодого протосса, порождала протуберанцы энергии, пульсировала и колыхалась, то расширяясь, то возвращаясь в положенные ей границы — как живая.