В который раз полюбовавшись на свою инопланетную культяпку, я закрыл глаза, погружаясь в уже привычную апатию.

За тот месяц, что я провел в этой комнате с мягкими (!) белыми стенами такое состояние стало привычным. А что удивительного, если все, чем я мог здесь заняться — это мельтешить перед турелями и изучать собственное тело?

Которое, к слову сказать, очень быстро развивалось. Если я правильно помню, тот тип в золотом халате сказал, что я нахожусь в новорожденном… Человеческие дети, насколько я помню, первые годы своей жизни совершенно беспомощны и могут только есть, орать и гадить. Я же впервые встал на ноги уже на третий день своего заключения.

Еда в виде некой безвкусной кашицы (больничная еда одинакова на любой планете, да) и питье в виде ядовито-синего напитка, по вкусу напоминающего молоко, всегда оказывалось передо мной, стоило мне только проснуться. Туалет выдвигался из стены ровно три раза в сутки четко по расписанию — если бы у меня были часы, я бы сверял по нему время.

Но, как я уже говорил, единственное развлечение, которое у меня осталось — это проверять границы терпимости двух проклятых турелей над дверью. Вспомнив, как чуть не обделался, когда они впервые активировались после резкого движения, я не смог подавить тихий смешок.

Интересно, а что они будут делать, если я начну колотить в дверь?..

Если завтра (то есть когда я в следующий раз проснусь) ничего не изменится — проверю…

Словно в ответ на мою «угрозу», дверь с тихим шорохом отъехала в сторону и в проеме показался очередной инопланетянин. Новый персонаж был закован в, опять же, золотистые доспехи, со светящимися тут и там синими кристаллами, разбросанными, в, казалось, хаотичном беспорядке.

— Меня зовут Тассадар, чужак. И я буду решать твою судьбу.

Глава 1.2. Смотри, Тассадар!

Глава 1.2. Смотри, Тассадар!

Человеческое сознание — удивительная вещь. Жалкие несколько мгновений назад я мечтал о том, чтобы произошло хоть что-нибудь. А сейчас, когда я, съежившись в углу под прицелом двух орудийных турелей, смотрю на огромного чешуйчатого пришельца в сверкающей броне, словно сами собой вспоминаются два матерных слова (единственные, что я знал) и давящая скука заключения кажется манной небесной.

Я не ответил, — только еще сильнее вжался спиной в мягкую стену.

Тассадар медленно подошел ко мне, будто опасаясь спугнуть и, присев передо мной на корточки, некоторое время всматривался в меня своими светящимися глазами без зрачков.

— Кто ты? — прошелестел у меня в голове его тихий спокойный голос.

— Меня зовут Саша… — ответил я, чтобы хоть что-то сказать. — Я человек… То есть был им.