– Как не шифр? Но в криптографическом отделе установили…

И он запнулся. Во-первых, сам толком не знал, что́ там установили, а во-вторых, все никак не мог сойти с утесов ее скул, выбраться из пещер ее глаз. Стиснув зубы, генерал приказал мыслям вернуться к Вавилону-17. Не исключено, что с его помощью удастся остановить это двадцатилетнее бедствие.

– То есть мы пытались расшифровать белиберду?

– Это не шифр, – повторила она. – Это язык.

Генерал сдвинул брови:

– Какая разница, шифр, язык… Надо разобраться, о чем там речь. А пока мы ни черта не знаем – только ходим вокруг да около.

Усталость и волнение последних месяцев словно ударили его под дых, тайком вцепились в язык, огрубили его слова.

Ридра перестала улыбаться и положила обе руки на барную стойку. Генералу захотелось смягчить свою резкость.

– Вы ведь сами не работаете в криптографии? – спросила она.

Голос ровный, успокаивающий.

Он отрицательно мотнул головой.

– Тогда немного поясню. Есть два типа шифрования. При первом буквы или заменяющие их символы перемешиваются по определенной схеме. При втором вместо букв, слов или сочетаний слов пишут другие буквы, значки или слова. Оба метода можно использовать вместе, но у них есть одно общее свойство: если известен ключ, вводишь его – и получаются логичные предложения. Но у языка своя внутренняя логика, своя грамматика, свой способ осмысления мира при помощи слов, своя понятийная сетка. Тут не может быть ключа, который выдаст точное значение. В лучшем случае можно получить приблизительный перевод.

– Получается, тексты на Вавилоне зашифрованы с помощью какого-то другого языка?

– Нет. Я это сразу проверила. Можно сделать вероятностное сканирование по ряду элементов, даже если они перемешаны, и проверить на корреляцию с известными языковыми явлениями. Пусто. Вавилон-семнадцать – это язык, который мы не понимаем.

– Вы намекаете, – генерал Форестер попытался улыбнуться, – что раз это не шифр, а инопланетный язык, то надежды нет.

Если это поражение, услышать о нем от Ридры почти награда. Но она покачала головой:

– Вовсе нет. Неизвестные языки порой расшифровывались и без перевода. Те же линейное письмо Б и хеттский. Но если браться всерьез, мне нужно знать о Вавилоне-семнадцать гораздо больше.

Генерал удивленно приподнял брови:

– Куда уже больше? Мы дали вам все образцы. Если получим новые, обязательно…

– Генерал Форестер, мне необходимо знать все, что вам известно о Вавилоне-семнадцать. Где, когда, при каких обстоятельствах к вам попали эти записи. Все, что может дать зацепку, подсказать, о чем речь.