Гигант бросился на василиска, размахивая стволом дерева, отвлекая чудовище на себя. Орел взлетел в небо и спикировал на горб исполина, также отвлекая его внимание на свои угрозы: глаз у василиска было шесть, хотя на обычные глаза они походили мало — полуметровые, светящиеся зеленью, многолепестковые образования, напоминающие полураскрывшиеся бутоны роз. Ни один из призраков, созданных Никитой, не боялся взгляда василиска, они не были материальными образованиями, однако василиск видел и в пси-диапазоне. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы определить нереальность нового противника, но и Сухову этих секунд оказалось достаточно, чтобы подобраться чуть ли не под морщинистое, бородавчатое брюхо монстра.

Василиск почуял его, попытался выстрелить «по нюху» ядом из бородавок, наклонился, шаря глазами по буграм и рытвинам, однако диморфант выдержал мимолетный взгляд-импульс омерзительной твари, и Никита вынул меч из ножен.

По сути, это не был удар на отсечение головы, что едва бы помогло человеку: василиск представлял собой скрученное в «сорок узлов зла», свернутое в тугой узел множество пространств, процессы внутри которых шли в потоках иных времен и подчинялись другим законам. Меч Святогора превратился в инвариантное зеркало, в котором луч взгляда василиска претерпел «поворот симметрии» и, отразившись, вонзился в глаза монстра, вызывая не физическую, а математическую, вернее, геометрическую аннигиляцию.

Выглядело это со стороны так: лезвие меча удлинилось на три десятка метров и расширилось, превратившись в полотнище туманного блеска, и тут же грянул взрыв компактификации — свертки измерений многомерного тела чудовища. Василиск превратился в «капустный кочан» цветного огня, разваливаясь на гаснущие «листья». Взрыв породил глубокую потенциальную яму в вакууме, в которую ворвалось гравитационное и другие поля здешнего мира, и тогда вспыхнул настоящий огонь, не ядерный, но более страшный — кваркового распада материи, копья которого вонзились в землю и вырыли множество километровой глубины воронок и шахт. Стиснутый законами трехмерности, он горел недолго.

Никита, защищенный диморфантом и на этот раз, поискал Яросвета, но тот уже справился с Кщерем и шел к нему — гигантская фигура в металле, перешагивая через ямы и уцелевшие деревья.

«Одолел?»

«С грехом пополам. Но василиск не показал всего, что мог, не проснулся как следует, наверное. Я даже чувствую сожаление и неловкость, будто обманул кого».

«В тебе слишком много человеческого, Посланник. Впрочем, во мне тоже. Может быть, поэтому нам так тяжело даются победы над самими собой. Поспешим к темпоралу, я чувствую колебание Веера, Даймон скоро объявится».