Видимо, Никита и Дадхикраван вступили в пси-контакт с Дактилями, потому что пауза затянулась, а потом без всяких видимых причин черные всадники ринулись на людей.

Кони их выросли в размерах, как и они сами, раз в пять, скачком преодолели расстояние, отделявшее всадников от людей. У Дактилей на груди сквозь плащи проросли не руки — гигантские топоры, а сами они изогнулись гигантскими запятыми, являясь как бы продолжением коней, словно вырастая из их боков. Такэда невольно схватился за арбалет, удар казался неминучим, но в этот миг с тихим шелестом пронзило воздух сияющее лезвие Финиста, Святогорова меча, и трое всадников покатились в реку. Оставшихся сшиб с седел Дадхикраван, превратившись в два огненных кулака.

Так же мгновенно, как и начиная атаку, черные монстры вскочили на коней и умчались вдоль реки на другой конец острова, где исчезли, растворились в воздухе подобно самой реке.

— Странно, — сказал им вслед Никита, бросая меч в ножны.

— Да уж, бойцы из них неважные, — согласился Такэда, скорее удивленный, чем обрадованный исходом боя. — Я думал, не зарубят, так затопчут.

— Они — порождение не злой, но равнодушной мысли. Кто же приказал им встретить нас в этом колодце?

— В каком кол… — Такэда не закончил. Пейзаж вокруг изменился. Только что они стояли на острове — и вот уже вокруг сомкнулись каменные стены. Поверхность острова стала дном огромного колодца с многокилометровыми стенами, и лишь река да черное звездное небо не изменились. Теперь было видно, что река вытекает из черного зева одной пещеры и с гулом скрывается в другой, исчезая в абсолютном мраке.

Вдруг брошенный Дактилями тюк зашевелился. Веревки, связывающие его, засветились сильней, но не лопнули.

— Не советую, — сказал Дадхикраван, поймав желание Никиты. — Все это неспроста. Нас хотят задержать до прибытия владыки хрона, это очевидно.

Вместо ответа Сухов достал меч, мягким и гибким движением крутанул его наискось, и зеленовато бликующее лезвие, удлинившись на тридцать шагов и достав тюк, с филигранной точностью перерезало светящийся шпагат.

Тюк стал раскручиваться, задымился, распался на сизо-синие струи, испарился, и перед взорами людей предстал трехметровый великан в каких-то ярких лохмотьях и остатках лат, безбородый, краснолицый, холодноглазый, с копной вьющихся красных волос.

— Гуррах! — прорычал он, пронзая взглядом спасителей.

Сухов засмеялся.

— Что он сказал? — осведомился Такэда, пожалев о давно пропавшем лингвере.

— Можешь считать это приветствием. — Никита взмахнул рукой. — Хайдуур меиз де рра боуодоро. Фа на?