Никита снова хмыкнул:

— Ты с ним виделся?

«Визуально — нет. Впрочем, даже в пси-диапазоне он неуловим. Еще будучи темпоралом, я ни разу не встречал его, хотя и знал, что такой существует».

— Призрак… маг-призрак. М-да!

«Не призрак, но нечто материально неуловимое, и реально невозможное… и очень опасное».

— В таком случае он — еще Великий игва.

«Я думал об этом. И не нашел сильных доводов ни за, ни против».

— Что ж, что имеем, то и пьем. Если он помог нам, значит, он не с ними, и это факт отрадный.

Сухов огляделся.

Он лежал на песчаном возвышении, окруженном полупрозрачным серебристым куполом, за которым угадывался равнинный ландшафт с долинами рек, лесами и перелесками. Голова окончательно прояснилась, зверски захотелось есть. А еще внутри Никита ощущал присутствие некой силы, которая — шевельни он только пальцем — способна разнести в пыль любое препятствие: стену, гору и даже планету! Сухов шевельнул. С гулким и неистовым треском купол над ними из туманного «стекла» лопнул, вызвав кольцевую ударную волну, погнавшую вал пыли к горизонту.

«Осторожнее, — посоветовал Дадхикраван. — Научитесь сдерживаться, Посланник. Не знаю, как вам удалось, может быть, помог тот же Велиал, но вы перекачали всю атомарно-генную, родовую память в сферу сознания. Вы теперь — соборное существо. Все, что знали и умели ваши предки — ваше достояние. И сила. Неужели не ощущаете?»

Сухов прислушался к себе. Взрыв мыслечувств всех психик предков его рода был ему ответом. Деды и прадеды были с ним: сеятели, дружинники, бойцы, художники, ремесленники, сильные творческие личности, колдуны и маги. Они передали ему в наследство полное владение телом и духом, разбудили эйдетическое зрение, умение испускать энергетическое — астральное — тело, ясновидение, психокинез, способность слияния с космическими событиями и ощущение Вселенной! Их сила стала его силой, надо было научиться лишь контролировать ее, и тогда стало бы возможным любое желаемое воздействие на мир.

Никита засмеялся, подпрыгнул вверх на добрый десяток метров, раскинул руки, как птица крылья, заложил вираж над холмом и спикировал на огненного псевдочеловека, который наблюдал за ним заинтересованно и приветливо.

— Живем, Отшельник! Сейчас я подкреплюсь, выясню, как дела у моего друга Такэды, и мы пойдем дальше.

«Дальше — хрон Уицраора, четвертого из Великих игв, „бога необъяснимого“, как его зовут, а за ним — хрон Люцифера. Если не считать десятка мертвых Миров и Суфэтха, „кладбища Шаданакара“, многомерной „ямы“, соединяющей Начало и Конец Веера».