– Да я и не переживаю, всё равно интересно, как отреагирует «гусеница» на кипящую высокотемпературную плазму.

– И всё же вы не знаете точно, что произойдёт, – задумчиво сказал Анатолий. – Ни со струной, ни с Калаби-гусеницей. Вдруг ваши теории ошибочны?

Богатырёв и Шестопал переглянулись.

Тихонов посмотрел на Дениса.

– Командир? Я не прав? На моём веку теории часто не стыкуются с практикой.

Денис молчал. Опасения капитана были вполне обоснованны, однако верить в реализацию страшных сценариев не хотелось. К тому же возвращение на Землю сулило радостные хлопоты: Аурика выбрала его.

– Будем надеяться, – сказал он рассеянно.

Искристая струйка суперструны окончательно растаяла: догорели последние каменные россыпи Бича. Затем на этом месте образовалась огненная линия, постепенно набирающая яркость.

– Что это? – осведомился Анатолий.

Никто ему не ответил. Все смотрели, как Солнце перечёркивает новая «струна» – яркого пламени.

– Плазма… – пробормотал Богатырёв.

– Объясните, – попросил Денис.

– Масса Бича почти равна массе Юпитера, он притягивает к себе ручьи плазмы…

– Смерть Кащеева, – хохотнул Анатолий.

– Что? – не понял эксперт.

– Издали Бич теперь похож на иглу. Помните сказки Пушкина? Смерть Кащеева прячется в иголке, которая в свою очередь прячется в яйце.

– Очень остроумно, – проворчал Шестопал. – Бич не станет причиной смерти Солнца.

– Оно не взорвётся?

– Не говорите глупостей, молодой человек.

– Я просто переживаю за нашу Землю. Интересно, что изменится, если эта «игла» останется торчать в Солнце? Ведь наверняка изменится спектр, а там и климат. Нет?