Капитан резко сел, а затем встал с койки. Он поднялся на нетвердые ноги и попытался успокоиться, глядя на свое лицо в зеркале над умывальником. Он инстинктивно пригладил тонкие волосы, а затем открыл шкафчик над раковиной и достал оттуда небольшую фляжку. Мало что могло принести такое облегчение, как ушедшее ощущение собственной неполноценности. Он сделал глоток водки для храбрости и поставил фляжку обратно. Затем он надел на голову Ushanka и поправил ее, просто потому, что так ему захотелось, а затем резко одернул китель, как это часто делал адмирал.

Пришло время вылезти из норы, подумал он. У него были дела, которые должны были быть сделаны, так что он решил провести еще несколько проверок прежде, чем отдохнуть. Сначала он направится к ракетному бункеру под палубой и поговорит с этим идиотом, главным старшиной Мартыновым. Затем следовало проведать Трояка… Да, Трояк был крайне важен. Затем следовало зайти в инженерную часть и немного покрутиться там. Последняя остановка на обратном пути на мостик будет последней, или, вернее, первой на пути, который начнется, если он решится. Он понятия не имел, что случится после этого. Никто не осмеливался делать что-то, подобное тому, что замыслил он.

Федоров будет мучиться и беспокоится о том, что будет весь остаток жизни. Федоров думал о том, что правильно, а что неправильно, и был парализован, как он в один момент в прошлом. На что он был годен? На то, чтобы израсходовать все силы на то, чтобы закрыться своими старыми книгами по истории и защитить отдаленное будущее, которое они никогда не увидят? Каким же дураком он был! Федоров тоже был мышью, забившейся в нору.

А что же Орлов? Орлов понимал, что будет, возможно, больше, чем любой другой человек на этом корабле. Он понимал это инстинктивно, рефлекторно. Он просто слишком хорошо понимал, что значит жить с зубной болью, и знал, какое облегчение наступает, когда она проходит.

Глава 29

Глава 29

— И проконтролируйте, чтобы все «Москит-2» были дважды проверены и все использованные пусковые снаряжены новыми ракетами, старшина, — приказал Карпов Мартынову.

— Все пусковые будут готовы в течение часа, товарищ капитан.

— Да уж, постарайтесь, — капитан понизил голос и подался к старшине, чтобы никто из членов экипажа в погрузочной зоне не мог слышать, что он говорил. — А что касается пяти специальных боевых частей, убедитесь, что все они готовы.

— Пяти, товарищ капитан? Но мы приняли только три.

— Да, конечно. Три. Я думал о другом. Учитывая характер операции, наилучшим выбором мне представляется MOS-III. Ракета номер десять была проверена дважды? — Карпов полагал, что боеголовки совместимы с каждым из трех типов ударных ракет, которыми был вооружен корабль. MOS-III представляли собой высокоскоростные гиперзвуковые ракеты, размещенные в трех вертикальных пусковых установках по три ячейки каждая. Десятая ракета находилась в отдельной пусковой установке с контрольными пломбами и дополнительной защитой. Он хотел быть уверен, что боеголовка находилась на ней, а не в ядерном погребе[106].