— А это вообще можно есть? — с подозрением спросила Лена.

— Конечно, да! — заверил ее алхимик. — Можете мне поверить. На себе пробовал. Да, не волнуйтесь вы так, от этого пока никто еще не умирал.

Я махнул рукой взяв ложку побольше, взял немного этой бурды.

— Что ж. Кто не рискует, то не пьет шампанского, — я, было, хотел опробовать это на себе, но меня остановили до того, как ложка оказалась у рта.

— Не надо, — посоветовали все. — Вдруг это и не съедобно вовсе и ты потом животом мучиться будишь.

— Ничего! Мне не привыкать. Но если, что не поминайте лихом.

— Тьфу, на тебя, — высказались все.

Я зажал нос, положил в рот эту белую массу и прожевал. Каково же было мое удивление, что оно моментально растаяло, оставив после себя приятный холод во рту.

Все замерли в ожидании.

— Ну, что? Рассказывай, какие ощущения.

— Ощущения… — я задумчиво по-плямкал. — Ощущения такие будто бы съел комок свежего снега.

— То есть ты хочешь сказать… — открыла рот от удивления Наташа. Я кивнул.

— Да. Эта штука есть ничто иное, как обыкновенное мороженное.

Даггерт неожиданно оживился.

— Стоп, стоп! Погодите. Дайте-ка я сейчас… — он вскочил на ноги, быстро подошел к столу и стал что-то в нем искать. — Где же он…. Ах, вот где, — затем извлек на свет свою потрепанную записную книжку с карандашом и плюхнулся обратно в кресло. — Повторите, пожалуйста, что я там изобрел?

— Мо-ро-же-но-е, — по слогам продиктовал ему я. Записав это алхимик захлопнул свой ежедневник и потянулся.

— Эх-х! Хорошо, что вы придумали этому название, а тоя уже три месяца мучаюсь в поисках подходящего названия.

— М-м-м… Слушайте! А эта штука и в самом деле очень даже ничего, — Лена и Томас уже почти «уничтожили» вазочку с мороженным, сразу после того, как узнали, что изобретение алхимика вполне съедобно.

— Мгум… Да! — с набитым ртом пытался высказать Томми. — Офень… вкуфно.

Закончив есть, они отложили ложки и лениво откинулись на спинку стула.