Поблагодарив Воса за информацию, Скайуокер принялся за скачанные в библиотеке лекции по тем самым традициям, которые он когда-то считал нудятиной, прогуливая с огромным удовольствием, и был неприятно удивлен количеством неизвестных ему мелочей.

В Ордене была прорва традиций. Какие-то давным-давно вышли из употребления, превратившись в занятные или не очень курьезы, какие-то практиковали до сих пор, бережно сохраняя дошедшие из глубины веков ритуалы и церемонии.

Скайуокер читал и вспоминал годы ученичества, понимая, почему раз в год Оби-Ван обязательно проводит чайную церемонию с совершенно определенным сортом напитка и почему чашек две, а не одна. Почему падаванская коса состоит из трех прядей и начинается и заканчивается белыми бусинами. Почему члены Совета носят плащи совершенно особого оттенка коричневого, а одежда джедаев имеет строго определенный покрой.

Все те мелочи, которые он принимал как данность, не вникая в содержание.

Неделя пролетела молниеносно. Скайуокер только пару раз навестил супругу, неожиданно с неприятным чувством отметив, что Падме возврат косички к владельцу не слишком-то и взволновал. Женщина лишь вежливо покивала, переключившись на гораздо более понятные ей записи каких-то дебатов, а Скайуокеру почему-то вспомнилось, как странно сиротливо смотрелась среди дорогих драгоценностей его супруги тонкая падаванская косичка, лежавшая на богатом черном бархате обивки.

Воспоминание мелькнуло и ушло, но в душе что-то шевельнулось.

Канцлер звонил постоянно, зазывая в гости, но Скайуокер каждый раз отказывался, отговариваясь занятостью. Палпатин понимающе кивал, однако во всей его фигуре сквозила такая укоризна, что пару раз Энакин чуть не принял приглашение. Передумывать помогал сам канцлер, ласково намекающий, что он не прочь выслушать жалобы рыцаря на произвол Совета, на ущемляющего его права мастера… Ой, простите, бывшего мастера.

Канцлер с таким неприкрытым наслаждением произносил «бывшего», что Энакин тут же рефлекторно ощетинивался.

Одно дело самому бурчать на мастера и совсем другое – позволять кому-то плевать ему вслед. Мешочек с косичкой жег грудь, а в голове крутились презрительные реплики Таркина и детские воспоминания. Он никогда не жаловался своей матери, невзирая на кошмар рабства, так почему же, став джедаем, начал распускать сопли?

И на дурной пример мастера пожаловаться нельзя при всем желании: Оби-Ван всегда демонстрировал только одно состояние. Он заявлял, что в полном порядке, даже валяясь в грязи и истекая кровью на какой-то помойке.