Поэтому бороться Оби-Ван решил именно так же. Религиозные разногласия обыватели не примут и не поймут, а вот потерю репутации – очень даже.

Поэтому к настойчивому приказу явиться пред ясные очи Канцлера Кеноби подготовился как следует.

Встреча произошла в огромной приемной перед личным кабинетом Канцлера, и Оби-Ван мысленно потёр руки: толпа ожидающих, стража, даже пару репортёров заметил. Энакин вертел головой, разглядывая сверкающую драгоценностями и одеждой толпу, явно чувствуя себя немного неуверенно в скромных падаванских одежках. Оби-Ван шествовал с видом короля среди недостойных подданных, отлично зная, что его статус в Ордене лучше всего показывает прикрепленный к поясу сейбер – примерно через месяц после Набу он сменил меч, старый перестал подходить.

Новый сейбер вызвал в Храме волну пересудов: мало того, что теперь там пели три камня, так ещё они оказались понтитами – живые кристаллы, сливающиеся с откликнувшимся на их зов хозяином в одно целое. Слишком мощный клинок для усмиренного Ордена, и оправу пришлось подбирать соответствующую. Никакой дюрастали, впрочем на понтовый электрум, которым скромно хвастал Винду и некоторые другие советники, Оби-Ван не покушался. Он использовал бескар и немного фрика, отрыв их в кладовых Храма, и уже поймал пару изумлённых взглядов присутствующих на отливающий специфичной прозеленью с черными накладками сейбер. Еще бы. Эквивалент годового дохода некоторых не самых бедных планет, учитывая редкость материалов. Слава Убийцы Ситхов – а именно так его теперь пафосно величала пресса – прилагалась. Тут, что самое смешное, Палпатин постарался, начав вброс информации об Избранном и его мастере.

Ведь любимцами толпы так просто манипулировать – они слишком пекутся о своей репутации, стараясь соответствовать.

Палпатин приторно-радушно улыбался, расточая комплименты под одобрительный гул сенаторов и расчётливые вопросы репортёров. Энакин краснел, но бормотал ответы – тщательно отработанные с Оби-Ваном и Дуку вчера вечером, а Кеноби крепко держал падавана за плечи, укутывая плащом и не позволяя приближаться.

Мальчик от такого агрессивно-защитного поведения учителя просто млел – собственничество по отношению к близким бывший раб понимал и одобрял.

Палпатину это не нравилось, хотя настойчиво лезть ситх не рискнул, но выводы явно сделал.

Следующие несколько встреч прошли по такому же сценарию: Кеноби коршуном нависал над падаваном, контролируя периметр, на начавшиеся вопросы сенаторов распространяя согласованную с Энакином, Дуку и Йодой легенду о несчастном сироте, страдающем от отсутствия отца и гибели матери, голодном, холодном и необогретом.