Трое оперативников попробовали взять маньяка, но тот почему-то убить себя не дал (оперативники меж собой решили забить его насмерть), а накостылял им сам. Да так, что не все пережили эту схватку. Вот и весь сказ. А теперь все расхлебывают последствия…

– Это необходимая самооборона, – доказывал Разгонов. – Они даже не сказали, что из милиции! Что он мог подумать?

– А убивать-то зачем? Что, не мог сказать?

– Ты что, майор, дураком прикидываешься? Кто кого слушает при задержании? Его бы завалили, а потом начали разбираться.

– Все равно! Он не имел права убивать сотрудников!

– Да он и не знал, что они сотрудники! Это твоя вина! Ведь сказано сто раз – представляться! Хоть в зубах держи удостоверение!..

– А работать как? Тоже зубами?!

Майор из угрозыска не сдавался. В смерти своего сотрудника он был виноват стопроцентно. Как, впрочем, и они сами – нарушили инструкцию. Но меня при большом желании он мог достать. Мол, превышение необходимой самообороны, убийство милиционера при исполнении… Мало ли возможностей у облеченного властью типа, если ему позарез нужно засадить человека за решетку?!

Я слушал их спор, постепенно ощущая, как ненадолго усмиренный зверь во мне вновь просыпается. И вот-вот выйдет наружу, лишив меня остатков самообладания и сознания. Зверю эти дискуссии о том, чего можно и чего нельзя при защите своей жизни, были не по душе. Он не хотел подыхать, и все!

– Любой суд его оправдает! – продолжал Разгонов. – Групповое нападение с целью покушения на убийство! Даже арестовывать не будут!

– Ни хрена! Он завалил моих лучших парней, а его отпустят? Никогда!

Они стояли напротив друг друга, смотрели ненавидящими глазами и доказывали каждый свое. У Олега была более сильная позиция (оперативники явно напортачили, причем сильно), но майор из угрозыска не отступал. Ему нужна моя кровь. Чтобы оплатить кровь своих людей. Он пер на рожон.

– Ну хватит! – прихлопнул я легонько по столу.

То есть я так хотел – легонько. Но вылезший наружу зверь силы не сдерживал. Столешница явственно скрипнула, вниз полетели ручки и карандаши.

Сознание ушло погулять, а хозяином стал тот самый зверь. А может, и не зверь, кто его поймет. Но он слушать спор больше не хотел.

– Ты, майор! – ударил я взглядом начальника угро. – Можешь и не вякать относительно своих мудаков! Их на рожон никто лезть не просил. Они совсем оборзели, почувствовали себя крутыми. И сроком мне не грози. Внизу ждет адвокат и двое журналистов из центральной прессы. Они вмиг раскрутят это дело по полной программе. А ты пойдешь главным дураком! И все начальство от тебя открестится! Особенно когда узнает, что настоящего маньяка ты проворонил, а своих людей на смерть отправил. Им такие проблемы не нужны. А что касаемо оперов… За такие фокусы мальчикам головы отрывают и кишки на шею наматывают! За тупость, наглость и покушение на жизнь! Понял?!