– Где она?
– Ещё у себя в палате, мы…
Но я уже не слушал врача, а просто шёл вперёд – к палате Юли. Мыслей в голове не осталось. Всё внутри вновь поглотила пустота. Точнее, не вновь – пустота там уже была. Просто теперь она заполнила последний уголок, из которого сейчас вырвали жизнь.
Я остановился перед дверью в палату, протянул пальцы, но тут же сжал их в кулак. Захотелось ударить так, чтобы разбить пальцы в кровь. Хотелось заорать или завыть, выпустив рвущий меня изнутри беззвучный крик. Но я всего лишь слегка толкнул дверь и вошёл внутрь.
Подошёл к кровати и осторожно откинул простынь.
Впервые за долгое время лицо сестрёнки не было искажено гримасой боли – подавленной или вырывающейся.
Казалось, что впервые за многие месяцы она смогла спокойно уснуть.
Казалось, она наконец-то перестала страдать.
Я наклонился и прикоснулся губами к её лбу. А затем опустился на пол там же, где и стоял, толкнув спиной тумбочку.
Что-то упало рядом со мной.
Я не глядя взял этот предмет – им оказался самый обычный блокнот на пружине.
Его страницы были исписаны аккуратным меленьким подчерком Юли – она записывала свои мысли, свои желания, свои мечты. День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем.
Слов было не разобрать – перед глазами повисла словно пелена тумана. Но я знал, что там нет ни жалоб, ни отчаяния – моя сестра была сильнее меня.
Последняя заполненная страница.
Дальше – пустота. А перед ней – выведенные рукой Юли строчки чьего-то стихотворения. Может быть, даже её:
Я не плакал. Ведь она просила об этом. Просто закрыл глаза, чтобы провалиться куда угодно – хоть в самую Преисподнюю, но лишь бы покинуть это место, где я потерял всё и всех.