– Ну и что это тогда, если не одна большая галлюцинация, товарищ генерал?

– Что это? – Курибаяси прикрыл глаза и неожиданно улыбнулся. – Я тоже хотел бы это знать…

Я выжидательно уставился на японца, чувствуя, что он явно что-то знает, хотя и не договаривает. Ну, или, если у меня просто психическое заболевание огромного масштаба, то всё вокруг – это всего лишь порождения моего воспалённого разума. А значит, это всё – часть меня, и где-то подсознательно я знаю ответы на все свои вопросы…

– Знаешь, какое самое сильное чувство, лейтенант? Это страх. Если ты не дурак и не безумец ты всё равно будешь чего-то бояться. Можно побороть свои страхи, можно их преодолеть, но они никуда не денутся и всегда будут рядом. Это как тень от воткнутого в землю меча. Будет меч – будет и его тень. Будет храбрость и где-то рядом всегда будет страх.

Но иногда, лейтенант, страх – это благо. Когда ты сталкиваешься с чем-то неизвестным и непонятным, порой только страх и может тебя спасти. Боязнь гибели или позора позволяет слабому человеческому разуму зацепиться хоть за что-то привычное. Именно поэтому твой кошмар и стал для тебя проводником в этот мир.

– Этот мир, товарищ генерал?..

– Может быть, это другой мир, а, может быть, и всего лишь изнанка нашего – это мне неизвестно, – пожал плечами японец. Помолчал и неожиданно добавил. – В конце концов я ведь даже не знаю, правильно ли называть меня генералом Курибаяси Тадамити… Настоящий генерал Курибаяси умер в своей последней атаке на Иводзиме, а я всего лишь его бледная тень с зияющей прорехами памятью, я всего лишь…

Лицо Тадамити исказилось.

– Я знаю многое о том, что случилось в мире, но не помню собственной смерти, словно… Словно историю своей жизни я прочитал в какой книге ещё в детстве и успел почти всё позабыть. И нет, я не душа генерала Курибаяси, я всего лишь её частичка, оставшаяся запертой в мече, который он оставил дома перед своей последней битвой… Лейтенант, ты веришь, что у оружия есть душа?

– Ч-что? – вздрогнул я.

– Душа, – повторил японец. – У некоторых вещей просто обязана быть душа – иначе никак.

Я вспомнил о душе Юй, заключённой в Еве-01 и мне стало не по себе.

– Я не говорю сейчас о винтовках, танках или самолётах – их век слишком короток, чтобы у них был шанс осознать себя как личность. Но вот мечи или, скажем, корабли… Они успевают прожить долгую и насыщенную жизнь. Они знают, какова на вкус кровь врагов и хозяев. Они могут многое вспомнить и многое хотят забыть…

Генерал усмехнулся.

– Я сейчас в очень интересной ситуации… Прямо как тот древний мудрец, который однажды заснул, и ему приснилось, что он бабочка, которой снится, что она мудрец. А проснувшись, он долго не мог понять, кто же он – мудрец, которому снилось, что он бабочка или бабочка, которой снилось, что она мудрец… Вот и я теперь думаю – кто же я? Генерал, который решил, что он душа меча, или же душа меча, которой приснилось, что она – генерал?