Негр с кинжалами бросился на барса словно на амбразуру и с воинственным кличем вонзил оба клинка в толстую шею. Продолжая кричать, нанёс ещё два удара. Обессиленная кошка лениво ударила негра в грудь лапой и тот отступил. На бетон повалились внутренности и потекла свежая кровь-пена.

— Только не умирай… — тихо сказал я.

Вопреки всему барс смог встать. Сделав шаг, он медленно завалился на бок. Двое оставшихся в живых негров кинулись к копьям.

— Стоять! — я схватил свой меч и бросился к неграм.

Увидев меня, они ускорились. Я понял, что не успею. Андрюха, что-то крича, побежал за мной.

Негры с копьями подбежали к умирающей кошке и приготовились ударить одновременно. Барс неожиданно для всех оказался на ногах и тут же прыгнул. Почти поверженный саблезуб показал, что ещё способен быть быстрым. Серая молния прошла в опасной близости от ближайшего негра и устремилась ко второму, который успел понять, что животное всё ещё опасно, и попытался отступить.

Три секунды и оба негра лежат на бетоне. Первому барс нанёс удар когтями в голову и превратил лицо в кровавое месиво. Второму досталось по спине. Когти оставили длинные борозды от шеи до копчика. Крови слишком много. От её запаха начинает тошнить.

Я остановился в десяти метрах от саблезуба. Два жёлтых глаза, в которых читается усталость и боль, посмотрели на меня. Закрыв глаза, барс лёг на бетон.

— Он умирает! — Андрюха подбежал и схватил меня за плечо. — Опасно, Никита! Пусть он умрёт!

Я посмотрел на товарища и сказал:

— Бери копьё. Не хочу смотреть как животное мучается…

Мы были готовы к атаке, но всё равно ударили. Барс не атаковал. Два острых наконечника пробили тело кошки в районе сердца. Я налёг на древко и вогнал копьё как можно глубже. Саблезуб дёрнулся и затих. Тихо заговорил ведущий:

— Ну вот и всё, друзья мои… Кто согласен, что им везёт? Не стоит оваций, друзья мои… Первый акт закончился. Я объявляю антракт…

Зрители загудели. Перерыв, который дал ведущий, прекратил постоянный поток интереса в нашу сторону. На трибунах закипела жизнь. Вышли девушки и парни с разносами, на которых стоят еда и напитки. Кто-то сбился в кучки и принялся обсуждать увиденное. Мы, пусть и ненадолго, предоставлены самим себе.

Решётки на входах открылись и на арену вышли около тридцати человек в серых рабочих костюмах. Десяток тащат мешки с песком и будут засыпать кровь. Остальные уберут тела и оружие. Радует, что запаха крови будет меньше.

Мы забрали всё, что принадлежит нам и расположились у одной из стен арены. Уборщик-араб молча вручил нам две пол-литровых бутылки с водой и два батончика, сделанных из спрессованных сушёных фруктов. Кивнув на наше «спасибо», араб отправился выполнять работу. Вместе с азиатом они взяли тело одного из европейцев и потащили к тележке, которую уже катят трое и в которой лежат два тела.