Женщина унесла остальную обувь, а он мне сказал тихо:

– С твоей фигурой стыдно носить тридцать девятый. Сорок пятый в самый раз, но в сорок четвертом будешь казаться интеллигентнее. Ничего не понял?.. Это неважно, жизнь вся непонятная, пойдем.

Он расплатился карточкой, это я уже понял, мы вышли, он пробормотал:

– Хотел бы и я подгоняться под обувь и одежду, а то всегда где-то трет или давит. Тебе точно не жмет?

– Ничуть, – заверил я.

Все же он чуть повеселел, словно заплатив за меня, уже снял с себя часть долга, о котором говорил, а я смутно начал понимать, что в этом случае долг – забота о прочих членах стаи. Так же заботятся друг о друге волки, а еще больше муравьи, первые разумные существа на этой планете.

Устраиваясь за рулем, он проговорил в задумчивости:

– Надо бы тебя на рентген… Вдруг у тебя внутри атомная бомба?

– Зачем она мне? – спросил я в замешательстве.

Он двинул плечами.

– Я детектив, должен подозревать всех. Такая как бы нехорошая, но нужная профессия.

– А вот Марианна доверяет, – напомнил я.

Он поморщился.

– Марианна… Да, она старший детектив, а я младший, но женщины заточены оберегать семью, а мужчины – племя. Ты не угроза ее семье, а вот нашему человеческому племени… еще непонятно. Потому подозреваю тебя я, а не Марианна.

– А почему Марианна старше? Командуешь везде ты!

Он фыркнул.

– Уступка феминизму. Для общественности и отчетности. Все врут и прикидываются, на этом держится мир. Разница только в том, что на верхах вранье зовется дипломатией, а в низах брехней, но чаще еще крепче.

– Ничего не понял, – ответил я честно.

– Не только ты, – заверил он. – Пристегнись, съездим еще в одно местечко… Не против?

– Я тебе доверяю, – сообщил я.