Пришлось потратить время на переснаряжение оружия и другие мелочи, но к рассвету я все же управился. Блонда попросила развязать её и предложила помощь, но я смерил её таким взглядом, что она смолкла надолго. Потом, наконец, усадил Блонду на переднее сидение в Гусаре и тронулся в дорогу. Я уже по своему сроднился с этой машиной и решил оставить ее себе, по крайней мере, до реки. Было бы хорошо уволочь ее на Мехзавод, но ехать в объезд я не собирался. Сниму пулемёт, переплыву реку, заберу Люси с Воробьем и потащу Блонду на Мехзавод. Там последнюю осудят и казнят.

Хотя я привёл им ксера и знаком с не последними людьми. Быть может, по моей просьбе к ней отнесутся снисходительно. Нет. Я не рассчитываю, что её оправдает, но быть может, её казнят без мучений: милостивая пуля в затылок или хотя бы банальная петля на шею.

Но об этом думать было слишком рано. Нужно было еще окончательно решить вопрос с мурами, довезти Блонду и дорогой не допустить, что бы Дианка с Дизелем друг друга разодрали. Как все успокоилось, в них снова проснулась вечная вражда кошачьих и собачьих. Если честно, я их обоих из машины вышвырнуть хотел, но в последний момент пожалел животных.

Добрались до хутора уже по светлому и еще на подъезде поняли, что спасать и атаковать там не кого. Хутор был разрушен до основания. Нормальных людей не было. Только одинокий лотерейщик пытался отыскать добычу. Он бродил от дома к дому и ничего не находил, так что я его убил что бы не мучился. Изучая развалины, мы поняли, что даже в погребах никто не смог укрыться. Все погреба расковыряли и всех оттуда достали.

Мне сразу представилось как молодой элитник и два его рубера по следам машины приходят сюда, а хутор защитить не кому. Тимошку с Ксеносом убил я, а муры уже полегли под одинокой высоткой. Несколько оставшихся бойцов встретили тварей из всего, что было и пытались продать свои жизни подороже, но твари хоть и пострадали, выжили все. Они обрушивались на огневые точки и в своей злости не только убивали стрелков, но и оружие приводили в совершенную негодность. Иностранный пикап с пулеметом был превращен в такую груду хлама, что его и опознать теперь было не возможно. После них я даже патронов по нормальному собрать не смог, хотя хотел.

Увидев все это, Блонда, сидевшая в Гусаре, заплакала.

— Что? — спросил я.

— Ничего, — буркнула она.

Мне оставалось только пожать плечами. Отчасти в смерти этих людей был виноват я, но убиваться горем я не собирался. Не случись все, так как случилось, муры продолжили бы свое черное дело и отлавливали тех, кому повезло оказаться иммунным и выбраться из города. Блонда окончательно стала бы одной из них, ведь не даром Ватрушка упоминал, что в какой–то момент ее даже за старшую на хуторе оставляли. Пленники погибли бы не тут так под ножами мурских вивисекторов. А может и на ферму бы попали. На мой взгляд, такой вариант был бы еще хуже.