Обернувшийся к начавшим открываться воротам комиссар ничего не ответил, но без умолку трепавший языком Ройе на это и не рассчитывал. Красавчику было достаточно уже того, что его слушают. Хлебом не корми — дай языком почесать.

Заплывший во двор на высоте не более полуметра от земли служебный болид, зализанными формами здорово напоминавший окурок сигары, набрал скорость, и из-под его днища во все стороны полетела запорошившая бетонные плиты серая пыль. Притормозив у крыльца, водитель заглушил двигатель, и транспорт медленно опустился к земле. Вблизи он уже не казался монолитным: на черной обшивке явственно проступали сколы, царапины и контуры прикрытых защитными пластинами боковых окон. По прозрачному только изнутри лобовому бронестеклу и вовсе шла глубокая вмятина. Транспорт давно выработал свой ресурс, но менять его никто в ближайшее время не собирался. Работает — и ладно. А что в ремонте постоянно стоит и от земли уже почти не отрывается, так ничего страшного. Хотя, с другой стороны, новый болид обкатывать — тоже радости мало.

— Марк, сбегай в раздевалку, дерни Эда, — распорядился Станке и поднял с крыльца брезентовую сумку. — Пусть пошевеливается.

— Хорошо, — кивнул я и лишь в последний момент успел отскочить в сторону, когда стремительно вылетевший из распахнувшейся двери русоволосый парень чуть не сбил меня с ног болтавшимся на плече баулом.

Замерев на верхней ступеньке лестницы, он замахал руками и едва не скатился кубарем вниз, но Лео успел ухватить его за ворот темно-лилового жандармского мундира.

— Ты где пропадал, Эд? — Лео легонько подтолкнул парня к болиду.

Боковая дверца транспорта тут же медленно ушла вверх, и, надо сказать, особой плавностью ее движение не отличалось.

— Переодевался. — Эдуард поправил ворот мундира и, забросив в болид баул, полез следом. Транспорт едва заметно покачнулся, но и только — даже не просел. Оно и понятно, весу-то в парнишке всего ничего. Да и выглядит — чистый пай-мальчик. Худенький, невысокий, глазки ясные-ясные. Сроду не скажешь, что оперативник Службы Контроля. — И почему всегда я жандармом представляться должен? Марк вон ни разу…

— У тебя типаж подходящий, — заявил Артур, уже разместившийся в продавленном кресле рядом с водителем, и застегнул ремень безопасности. — А у Марка на лице десять лет «Плантации» написаны…

— Прям десять лет!.. — пробурчал я, усаживаясь на тянувшееся вдоль правого борта болида длинное сиденье и убирая небольшую спортивную сумку в ноги.

Внутри транспорт выглядел ничуть не лучше, чем снаружи: протертая, местами до дыр, обивка сидений, сколотый и растрескавшийся пластик, закопченные следы сварки. Разбитый две недели назад светильник до сих пор никто не удосужился заменить, а лобовое бронестекло изнутри пошло трещинами. Сразу видно, что транспорт побывал не в одной переделке, и веры в его надежность не было совершенно. Хотя раз он до сих пор летает…