– Откуда эти «друзья»? Можно ли им доверять?

Услышав вопросы, Мичи склонила голову набок.

– Вы – не единственная, кого обидел сёгунат Шимы, Юкико-чан. Аиша и Даичи-сама годами налаживали связи, готовили людей, ожидая возможности нанести удар. В такой жестокой системе всегда найдутся люди, которые протиснутся сквозь щели. Эта железная махина раздавила бессчетное количество человеческих жизней. – Она пожала плечами. – Затяжной дождь иногда превращается в наводнение. Капля за каплей – и вот уже поток.

– Во время празднования повсюду вокруг причалов будут торчать бусимены. Да и железные самураи, если Йоритомо решит появиться на публике. Разве нет более безопасного способа вывезти их? Может, на поезде?

– На торжестве будет столько шума и саке, что никто и не заметит три лишние тени в толпе. Кроме того, бусименам и самураям будет чем заняться, если вы выполните свою задачу.

– За это не переживайте.

– Уверены, что готовы?

Юкико посмотрела на нее стальным взглядом, не говоря ни слова. Сжатые в кулаки руки на коленях, стиснутые челюсти, неподвижная, спокойная, как полночь. Мичи молча встретила ее взгляд, и слабая мрачная улыбка изогнула края ее губ.

– Вижу, что готовы, – кивнула она.

На третью ночь, когда она готовилась выскользнуть через тайный ход под крышей, Юкико услышала взволнованные приглушенные голоса за дверью своей спальни. Подкравшись поближе, среди лязга и шипения о-ёрой она смогла различить три мужских голоса. Два первых принадлежали ее новым охранникам, их тон был жестким, вызывающим. Когда она узнала третий голос, сердце ее замерло.

Дверь распахнулась, и на пороге появился он: кимоно из темно-красного шелка, расшитого золотом, за поясом оби – чейн-дайсё, длинные волосы стянуты в обычный хвост на затылке, в прекрасных глазах цвета морской волны отражается мерцающий свет круглых ламп.

– Хиро, – выдохнула она.

Он оглянулся через плечо, прикрыл кулак ладонью и поклонился своим собратьям из Элиты. В глазах самураев впервые за три дня мелькнуло нечто, похожее на сочувствие, и мужчины, не говоря ни слова, отвернулись и закрыли за ним дверь.

Она пересекла комнату и бросилась в его объятия, прежде чем он успел что-то сказать, крепко прижалась к груди, обхватив руками так сильно, что испугалась, как бы не сломать ему ребра. И когда их губы встретились, когда его руки коснулись ее тела, на короткое опьяняющее мгновение все мысли о тайных ходах под крышей, о соловьиных полах и кленах вылетели из ее головы. Остался только свежий запах его пота, слабый вкус саке на его губах, и сладкая дрожь внутри от его прикосновения. Под его руками шелк, скрывавший ее тело, тихой волной скользнул на пол. Когда их тела слились воедино, она закрыла глаза, страстно выдохнула его имя и забыла, как звучит ее собственное.