Их слишком много, чтобы сокрушить.

Но не слишком много, чтобы не сразиться.

Кин снял с пояса латунный баллон и ударил им себе в грудь. Раздался резкий треск, на одном конце трубки вспыхнул красный свет, и Кин швырнул баллон в наступающих самураев.

Баллон беззвучно взорвался, превратившись в белую светящуюся сферу с полупрозрачной кроваво-красной каймой. Сфера в мгновение ока расширилась, поглотив четырех атакующих самураев. В воздухе резко запахло парами чи, затем послышался треск разрываемых топливных линий, и повалил сине-черный дым. Самураи рухнули под тяжестью своих о-ёроев, их двигатели заглохли и навсегда замолкли их чейн-катаны.

Буруу и Юкико бросились в образовавшуюся брешь в цепи врага, атаковали ближайшего самурая и разорвали его на куски, разлетавшиеся вокруг, как подхваченные ветром сухие листья. Они взлетали в воздух, чувствуя жар под крыльями, взмывали над пиками рычащих мечей. Снова бросались вниз, на спины воинов, раздирая их плоть, вспарывая когтями и зубами металл, как бумагу. Кровь летит во все стороны, брызгами оседает на лицах, наполняет своим запахом легкие. Следя за врагом двумя парами глаз, они двигаются, как взрывная волна, и разлетаются оторванные руки, и льется кровь из вскрытых артерий. И они снова рвутся в воздух, взмахивая крыльями и рыча в боевом экстазе. Слышатся хлюпающие звуки. По разбитым каменным плитам пузырится кровь.

Кин швырнул еще одну гранату в самую гущу самураев – короткая вспышка, и бронированным доспехам приходит конец. С треском они разлетаются на куски. Вздымаются вверх клубы сине-черного дыма. А люди внутри извиваются от боли и кричат от отчаяния, когда железо намертво прижимает их к земле.

Юкико и Буруу поднялись вверх над битвой, до предела натянув цепь, которая заскрежетала от напряжения, но все-таки не отпустила своих пленников. Но они планировали совсем другое – и снова бросились вниз и скосили самураев цепью, словно косой. Они летели, как камень на металлической цепи, разрубая атакающих людей, шипя паром и плюясь кровью – так горячий клинок проходит сквозь снег. Солнце отражалось в металле их крыльев, в руке зажат танто, в глазах горит жажда смерти.

Они посмотрели на предателя с глазами цвета моря, пылающими от ярости, с рычащим в руках нео-дайсё. Он бросился вперед и ударил Кина в грудь, опустив катану на доспехи гильдийца – искры рассыпались дождем. Кин отражал атаку руками, пошатнувшись под шквалом ударов. Шипя, как гадюка с железными челюстями, погрузочный кран на спине гильдийца расправился, щелкнул у головы Хиро, замкнул захваты на чейн-вакидзаси и выхватил его из рук самурая.