Передав своих людей, выживших, раненых и даже часть погибших, на «Бородино», сам он переходить на броненосец отказался, сказав, что останется на спасшей его миноноске, пусть даже простым канониром. Но поскольку ее командир был убит, ему пришлось ей командовать до самого возвращения на Цусиму.

Выжившие лейтенанты с тральщиков успели составить схему пройденной части входного канала, еще во время отхода, и теперь Ромашов доставил ее на флагман. Конечно, всю разметку фарватера, до которой только смогут дотянуться, японцы или уничтожат, или перетащат на минированные места. Но на сохранившуюся часть вешек с этой стороны завесы можно было положиться стопроцентно. А уже опираясь на нее, провести даже большие корабли всем каналом пока еще было возможно.

Но офицеры опасались, что, воспользовавшись возникшей паузой, японцы снова завалят фарватер минами или вообще затопят в канале какое-нибудь судно, чтобы спокойно отсидеться до прихода своего флота. Тогда гибель почти всей партии траления эскадры и прорывателей будет напрасной.

Сведения о появившейся бреши в японском заграждении были очень кстати. В походном штабе наместника тоже считали, что давать японцам передышку именно сейчас значило гарантированно завалить все дело. Рожественский приказал немедленно запросить истребители и миноносцы о повреждениях и способности продолжать бой, а в 13:22 уже послал одну из миноносок, чтобы собрать командиров отрядов на совет.

Так было быстрее и проще обеспечить их пакетами с новым боевым приказом и схемой чистого фарватера. Ее сейчас спешно копировали. Планировалось, не мешкая, ворваться в гавань Сасебо буквально «на плечах» только что вернувшихся туда японских легких сил, пока от нас не ждут ничего подобного.

Доклады о повреждениях не радовали, но и катастрофой еще не были. Кроме погибших миноносок и прорывателей, все оставались на плаву, сохранили ход и артиллерию. Миноносники сразу доложили, что подстреленный «двести одиннадцатый» через двадцать минут сможет дать ход, но держать более пятнадцати узлов, имея в действии только второй котел, не в состоянии. Работоспособность поврежденного первого может быть восстановлена лишь в заводских условиях. С «Сенявина» сообщили, что броненосец сам сошел с мели и течь в носу остановлена. Затопления ограничились таранным отсеком, водяным трюмом и кладовой мокрой провизии. Переборка аккумуляторного отсека, двери и люки которого успели наглухо задраить, текла через сальники проводов, но в остальном держалась хорошо, не давая слабины в швах. Оба остальных броненосца береговой обороны также готовы к продолжению боя.