Когда армейские колонны достигли расположения учебной артиллерийской позиции, несмотря на бешеный темп марша, навязанный пехоте конными офицерами, все же опоздав всего на полчаса, среди еще дымившихся воронок от русских фугасов, вонявших недавно сгоревшей взрывчаткой, между трупами погибших защитников ими были найдены также и еще живые артиллеристы.

Все они оказались связаны и свалены кучами и по отдельности и в один голос твердили об огромных воинах в черных одеждах, с ног до головы обвешанных оружием, которые появились неизвестно откуда и ворвались на позиции, несмотря на непрекращавшийся обстрел с русского крейсера. Их не брали пули и осколки, а сами они почти не стреляли, орудуя больше штыками, прикладами и саблями. Выживших офицеров они частью перебили, а частью унесли с собой.

Именно унесли, связав по рукам и ногам и завернув в какое-то тряпье. При этом их с нечеловеческой легкостью закинули на плечи. Рядовых канониров, пытавшихся отбиваться, быстро перебили, а кто уже не мог оказать сопротивления, тоже связали и бросили тут умирать.

Легенда о «черных воинах», которых невозможно убить, начала бродить среди раненых, обрастая самыми невероятными деталями. Любого, кто пытался с этим спорить, просто спрашивали: «Ты видел хоть одного из них мертвым?» Ответить, как правило, было нечего. Своих морпехи нигде не оставляли. Опрос уцелевшего отряда прикрытия, занимавшего оборону ниже по склону, также ничего не дал. По их словам, высадившуюся небольшую группу моряков с русского крейсера они сразу связали боем на берегу, не позволив продвинуться к пушкам ни на метр, и хорошо видели, как, отступая обратно к шлюпкам, они тащили на себе нескольких своих раненых и убитых. Найденные в кустах следы крови и перевязок подтверждали это. Откуда взялись те, кто разгромил батарею у них за спиной, они не знали.