Дела, кстати, на крейсере обстояли довольно плачевно, но об этом я уже говорил. А если конкретнее — из девятисот шестнадцати человек личного состава экипажа, десанта и пилотов «москитной» эксадрильи в момент «затопления» пострадало больше трехсот, из них семьдесят два — летально. Часть за прошедшие по бортовому времени девять суток удалось поставить на ноги, но все равно лежачих оставалось больше сотни, и не рассчитанный на такое количество пациентов медблок натурально зашивался. Оставшийся экипаж посменно стоял вахты, но выход из строя трети личного состава на несении службы сказался сугубо отрицательно — уменьшилась периодичность дежурств, у людей медленно, но верно накапливалась хроническая усталость и неизбежно падала эффективность. Особенно сильно досталось энергетикам — те вообще трое суток пахали в авральном режиме, чтобы просто не дать крейсеру разлететься на атомы, а следующие шесть не менее интенсивно поддерживали в работоспособном состоянии энергосистему — постоянно, по графику «двадцать четыре на семь». Что, учитывая их численность, не так-то просто оказалось сделать. Но они каким-то чудом справились, а в родном континууме ПВ энергетика корабля стабилизировалась, и ему уже не грозила участь сгореть в атомном пожаре. Ну или просто превратиться в здоровенный сгусток высокотемпературной плазмы.

Едва разобравшись в обстановке и сдержанно порадовавшись за жизнелюбивых дойчей, я запустил пробную серию мелких пакостей из числа задуманных Кумо. Результат превзошел все ожидания: измученные нервозные энергетики едва не совершили групповое самоубийство, будучи не в состоянии не то что отреагировать, а даже просто отследить сбои. Зато главный по реакторам — некий корветтен-капитан Шульц — сделал очень правильный и полностью меня удовлетворявший вывод: корабль на грани, энергосистема на соплях, и накрыться медным тазом можно в любое мгновение. Он же не знал, что это наших с Кумо виртуальных щупалец дело, и весь его опыт и чутье прожженного технаря прямо-таки вопили: пора валить! Справедливости ради надо отметить, что «валить» было некуда, соответственно, все энергетики, как один, снова бросились грудью на амбразуру, фигурально выражаясь. Проще говоря, паниковали, но делали. И непрестанно забрасывали вышестоящее командование жалобами вперемешку со зловещими предупреждениями и неутешительными прогнозами. Правда, ни вахтенный офицер, ни капитан «Эмдена» на нытье не велись — первый стоял вахту, второй торчал в капитанском салоне, но держал руку на пульсе и оперативно вмешивался, буде оное вмешательство требовалось. Подслушав несколько его «профилактических» бесед с младшими офицерами, я даже проникся к герру Манфреду фон Клейну неподдельным уважением — до того четко, толково и по делу тот дрючил подчиненных. Да что я, даже кэп впечатлился!..