Те вряд ли успели что-то понять – умерли, не приходя в сознание. Он стрелял в головы.

Это ложилось еще одним грязным пятном на его душу. Но никакие штуки с гуманными наручниками не годились. Нельзя было оставлять их в тылу, и точка. Герильяс – не парамедики, и вполне могли ошибиться в оценке состояния пленных, к тому же их сначала надо было освобождать от брони. Глубоких ран не было заметно, а значит, они могли и очнуться, следовательно, пришлось бы оставлять рядом кого-то, а их и так мало. Он решил проблему радикально.

К тому же они убили Роберто и собирались убить их всех. Ценности для допроса эти боевики, скорее всего, не представляли, даже если бы их пулевые и осколочные раны позволили им дожить до квалифицированной помощи.

– Вперед, – сказал Рихтер.

В конце коридорчика была дверь. Она бесшумно открылась сама при их приближении, отъехала в сторону. Там должна была быть кабина… которой не оказалось. Черная пустота, а внизу гулкая бездна. Которая – если смотреть в нее долго – посмотрит в тебя. Но им это было не впервой.