– Кто таков? – спросил Виктор.

– Некто Нойман, Карл Нойман из Байреса[151].

– Тоже девяностые годы? – поинтересовался Виктор.

– В том-то и дело, что нет, – с удовольствием смакуя информацию, ответила Клава. – Во всем остальном точная копия наших друзей, но Карл Нойман вроде бы родился пятьдесят лет назад в Аргентине. Вот только есть у меня, Виктор Викентьевич, смутное подозрение, что Карл Нойман и его папочка Дитмар, родившийся соответственно в Венесуэле, в тысяча девятьсот тридцать девятом году, и его дедушка Конрад, переселившийся в Парагвай в девятьсот двадцать девятом, это одно и то же лицо.

– И не стареет?

– Похоже, что нет.

– Как он с ними связан?

– А он и не связан, он на них вышел почти одновременно с нами и вступил в контакт. Тут мы его и заметили.

– Класс! – восхитился Виктор. – Высший пилотаж! Крути их, Клава, на всю катушку крути! Это ведь какие резервы они должны были скопить! Только, бога ради, Клавушка, – сказал он, заканчивая и без того затянувшийся дольше возможного разговор. – Аккуратненько! Это ведь те еще зубры, их голыми руками не возьмешь.

– Нешто жизни не знаем, начальник, – хохотнула довольная Клава. – Иди, крути свой «Брест-Литовск» и ни о чем не волнуйся. Я просто тебе рассказать хотела, а так справимся.

* * *

Первыми в Утопию ушли головорезы полковника Шця. Вообще-то, по всем данным, полковника уже следовало величать герцогом Ця, потому что никого, кроме него, в живых их «серебряной линии» не осталось, но стрелки и командиры, включая и самого Виктора, – вероятно, в силу привычки, – продолжали величать его по-старому, а Шця, что характерно, и не возражал.

– Тридцать секунд, – сухо сообщил штаб операции.

«Полет проходит нормально», – нервы были напряжены, поскольку наверняка Виктор ничего не знал и знать не мог. Он мог только надеяться, что интуиция, которая никогда его не подводила, не обманула и на этот раз.

– Сорок пять секунд.

Все стволы были направлены на Дверь, которую на самом деле «видели» сейчас только Виктор, Кержак и еще трое доверенных людей. А время, медленное, как с похмелья, продолжало неторопливо утекать в бездонную прорву вечности. Разведчики были уже там, а все они пребывали в условно безопасном здесь, но вот душа – душе ведь не прикажешь – тоже ушла уже за Порог, силясь постичь то, что пока не было дано Виктору в ощущениях.

– Шестьдесят секунд. Вторая группа пошла, – сообщил штаб, но это была, в сущности, всего лишь процедурная рутина. То, как ушли на ту сторону еще шесть разведчиков, видели все. На проекциях или мониторах электронных приборов слежения или, как Виктор, вживую, но, так или иначе, событие это незамеченным не осталось.