— Мы спокойно можем заменить сво всехою во всехалюту на любую другую. Кстати, во всехв контрактах это особо прописано. Меняем рубли на скажем единицы и завышаем все ставки ровно в два раза. У нас проблем не будет в отличии от партнеров, представители которых также присутствуют здесь.

Представитель Италии чуть не подавился водой, как и посол Норвегии. Завышение национальной валюты, это джокер при уже заключенном контракте, двойной тариф означает, как ни странно, увеличение выплат молодой стране. За такое президент погладит только битой и явно не по голове, а засунет её послу в одно место не предназначающиеся для этих целей.

— Кхм…Прошу прошения насчет копирование российской валюту у нас претензий нет, — мгновенно вильнул в сторону американский посол.

— И да, перейти мы можем в течении пары дней, так что мы, собственно, и сами не против уйти от использования российского рубля, — дополнил Георгий.

— Эм…думаю не стоит нервничать…

— Наша сторона абсолютно спокойна, — улыбнулся Георгий.

— Давайте коснемся других вопросов. К примеру, я так и не увидел от вашей стороны соглашение о вступлении в НАТО.

— Я уже говорил о том, что мы не заинтересованы.

— Но вы так или иначе вмешиваетесь в работу НАТО! А это недопустимо!

— Мы могли бы прекратить все отношения со странами. Но, позвольте спросить, а кто вы такие, чтобы нам запрещать? — Лааса отобрав микрофон у Георгия произнесла в тишине.

Послы разных стран ошеломленно посмотрели на девушку, которая так просто заявила о том, что оказывается они не могут контролировать ситуацию в мире. в частности одну маленькую, но очень наглую страну, которой даже года нет.

— А вы не слишком категоричны, мисс Лааса? — произнес Джордж Микельстон, присутствующий и на прошлом собрании.

— Боюсь, что вы правы. Мой Глава в этом вопросе очень категоричен и не позволит кому-то диктовать условия. Его ответ прост — мы независимы и так будет всегда.

— Вы не можете существовать в одиночку! Это безрассудно.

— Почему? Существовать мы можем, думаю вы об этом прекрасно осведомлены мистер Микельстон.

— О чем вы говорите?