Я заворчал, принимая стекло:

— Прерывать на полуслове твое любимое занятие?

— Нет, — сказала она спокойно, присев на соседнее кресло. — Просто я не хочу слушать глупые объяснения. Ты ни в чем не виноват и не должен извиняться, как и я злиться. Это моя проблема, и твое будущее не должно спотыкаться о камни моего прошлого. Так что, пожалуйста, забудь мое поведение, мою слабость, и делай, что должен.

Может, я ошибся насчет ее отношения?

— Ладно, спасибо, — кивнул я. — Если ты правда так дума…

— Правда, — снова не дала договорить она.

Я хмуро выдохнул, и наши взгляды встретились. Мужской и женский смех заполнили ее гостиную.

— Нет, правда, почему любителей прерывать так много? — спросил я, все еще посмеиваясь.

— Дело не в тех, кто прерывает, а в том, кто слишком долго нудит.

Камень в мой огород был пойман, и я поспешил вернуть его:

— Просто кто-то убежал в комнату, как девочка, заставив меня надумать всякого.

Она выгнула бровь:

— Чего это ты там надумал?

— Не будешь отрицать, что убежала в комнату, как девочка? — увел я в сторону щекотливый вопрос.

— Не буду, — ответила она, поправив на плече косу с выбившимися кудряшками. — Мне, правда, стало обидно, но это длилось недолго. Мне, вроде как, свойственна некоторая импульсивность. Но я быстро справляюсь.

Меня так и норовило спросить, почему она вспылила, но я прикусил язык, чтобы не развивать эту тему.

— Ладно, — поднялся я, поставив бокал. — Спасибо за угощение, но мне стоит отдохнуть перед первой сменой, которая, кстати, и позволит оплатить бокал этой вкуснятины.

— Сегодня? — спросила она, сжав подлокотник кресла. От меня не скрылся этот жест. Теперь вряд ли я буду видеть ее поведение в отношении меня через прежнюю призму.

Я кивнул и, криво усмехнувшись, добавил:

— Какой смысл ждать? Каждый вечер — это минус четыре серебра.