Темноволосый только нахмурился и тяжело вздохнул.

— Разве тебе не хочется владеть всем этим? — обвел взглядом комнату дикон Марис. — Или ты хотел до конца дней выслуживаться перед всяким отребьем?

— Но она ведь нас с улицы взяла. Отмыла, одела, научила. Что ты говоришь такое? Как ты можешь так рассуждать? — эмоционально воскликнул темноволосый.

— И что? Акирад, ты разве не знаешь, каков этот мир? Мы с пеленок роемся в дерьме. Возможно, у нас с тобой один отец, и наша встреча — очередная шутка судьбы. И это все тоже не зря! — так же эмоционально отреагировал Марис.

— Ты продал нас без моего согласия. И кому? Старухе и извращенцу. Ты же слышал, что Каин рассказывал об этом мужчине. И с чего ты взял, что они сдержат обещания, мы же никто для них! Я не хочу в этом участвовать и хочу, чтобы ты одумался!

— А я не хочу одумываться. Меня все устраивает, Кир! Когда госпожа Файрен предложила мне эту работу, я даже глазом не моргнул, особенно после того, как появился этот бородатый урод. А эта, — кивнул он в сторону связанной на кровати полуголой женщины, — сразу прыгнула к нему в постель. Была шлюхой и осталась бы таково…

— Заткнись! — зло прорычал темноволосый.

— Что такое? — хмыкнул Марис. — Может, тебе нравится, когда тебя так унижают? Нравилось подслушивать их?

— Как унижают, Мар? Мы всего лишь нанятые работники, не больше. Она вытащила нас…

— Из грязи, бла-бла, — перебил светловолосый дикон. — Но она должна быть нашей. Это судьба! Ты ведь тоже любишь её, я знаю. Я такой же. Просто мне надоело ждать и надеяться.

— Мар, ты долбанулся, — горько выдохнул дикон. — Это не любовь. Ты просто хочешь пользоваться ей и называешь шлюхой.

— Нет! Я так люблю, и она полюбит мою любовь, как и твою! Бородатого урода уже посадили на цепь, и он более не появится на пороге этого Двора, — с улыбкой произнес Марис и повернулся к связанной. — Да, это правда, госпожа Маргарет, и теперь вам больше некого ждать. Теперь будем только мы втроем.

Женщина звонко замычала и заворочалась, из ее глаз потекли слезы.

Дикон Кир замотал головой и горько простонал:

— Что же ты наделал, Марисфальд. Ты же все угробил. Нашу спокойную, тихую жизнь. Испоганил тепло женщины, которая спасла нас.

— Не называй меня так! — прорычал белокурый дикон. — Ты же знаешь, что я не люблю это имя. И я не испортил — улучшил. Теперь это всё будет нашим! Всё! Мы не просто выбрались из грязи, теперь мы сами сможем окунать туда. И решать, кого видеть рядом с собой. А то Маргарет слишком неразборчива в выборе.

— Что? — округлил глаза Акирад. — Шада?