— А до того тут стоял храм, — качнула головой Рози, как видно вспомнив слова Зорго. — Не знаешь, кому он был посвящен?

— Знаю, — хлопнул себя по бедрам ладонями Форсез. — Знаю! Айдагу-Правдолюбцу!

— Не наша сегодня ночь, — сообщила мне Рози. — Совсем не наша.

Айдаг-Правдолюбец был не самым известным и не самым почитаемым божеством в Рагеллоне. Он не помогал в ратных делах, не приводил тучи в засуху к полям, не излечивал раны. Он всего лишь покровительствовал тем, кто искал правду или защиту от несправедливости. В совсем старые времена в его храмах знатные господа частенько решали судебные споры, и их результат признавался окончательным обеими сторонами. Почему? Да потому, что в этих стенах клеветник или лжесвидетель немедленно начинал испытывать жуткие боли. А еще тут магия совершенно не действовала, невозможно было человека зачаровать для того, чтобы он показал то, чего на самом деле не видел.

Хотя в нашем случае это небесспорно. Мы пришли спасать ребенка, а Правдолюбец, выходит, на стороне того, кто эту кроху убить хочет. Вот и верь в богов и их доброту: один из них только что лишил нас единственного преимущества. Этот подвал и вся территория на пятьдесят шагов вокруг защищены от любой магии.

— Очень смешно, — заверил нас Форсез. — Нет, правда! Видели бы вы сейчас себя!

Он снова расхохотался, если, конечно, этот звук можно было назвать смехом. Ему было очень весело, как, впрочем, и его людям.

Потому, собственно, Агриппа и выиграл те самые несколько секунд, которых при другом раскладе у него могло и не быть. Веселящиеся чернецы не сразу смекнули, почему двое из них вдруг стати оседать на пол и что это за черная тень выхватила сверток с ребенком и метнулась к выкормышам давно помершего мага.

Ох, как заорал Форсез, мигом прекративший смеяться!

— Взять! — надсаживая и без того истерзанную глотку, приказал он. — Живо!

Но этих самых секунд хватило на то, чтобы Агриппа сунул ребенка Рози и толкнул ее к выходу в тоннели, а мне — на то, чтобы крикнуть ему:

— Ты с ней! Она не дойдет сама! И там могут ждать.

Он все понял так как надо и не стал спорить, как это бы сделал тот же Карл. Мой приемный отец на самом деле ориентировался в кривых подземных ходах куда лучше, чем мы. И при встрече с засадой, которая, несомненно, там была оставлена Форсезом на тот случай, если нам вдруг улыбнется удача, толку от него точно будет побольше, чем от меня или даже Эль Гракха.

Да и из города он наших друзей вывести сможет, хоть бы даже через сточные тоннели, как тогда, зимой. Я-то там сразу заплутаю, а он — нет.