Он выкатился из машины ровно за несколько секунд до того, как чехи обратили на машину внимание и открыли по ней огонь.

Круг с красной точкой коллиматора шатнулся по улице, замер на пульсирующем пламени автоматного ствола.

Бах!

Автомат замолк.

Бах!

Ещё двадцать с лишним граммов картечи уносятся вперед, калеча все, что попадается им на пути…

Черный Кайен, врубив фары, с места рванулся вперед, на них. Свернул на тротуар, чтобы протиснуться.

Николай навел ружье…

Бах!

Лобовое стекло Кайена лопнуло мелкими осколками и ввалилось внутрь машины. Машина катилась вперед уже неуправляемая. Николай упал на колено, ведя за целью стволом ружья.

Бах!

Кайенн, теряя ход, наткнулся на автобусную остановку и остановился. Высаживающийся с переднего пассажирского человек, держащий в руках какое-то оружие — растянулся на асфальте, выронив его.

Бах!

Картечь хлестнула по салону, разбив оба окна справа…

Бах! Бах! Бах! Бах!

Николай недоуменно посмотрел на ружье — оно, почему он не стреляло. Потом понял — кончились патроны, надо перезарядить…

Достал заранее снаряженный магазин, перезарядил. Затвор сыто лязгнул, досылая в патронник очередную порцию смерти.

Николай спокойно пошел к расстрелянному им Порше. Человек, который высаживался с переднего пассажирского сидения был мертв, из-за горящих фар он увидел поблескивающую на асфальте черноту и понял, что это — кровь. Много крови.

Николай обогнул машину и увидел отползающего от нее, дергающегося и загребающего только одной рукой человека, одетого в кожаную куртку и джинсы. Услышав шаги, он повернулся и истерически завопил.

— Нэ надо, русский! Нэ надо!