– А что я тебе говорил! Княгиня – умнейшая и образованнейшая женщина, просто умница. Она ведет все финансовые дела в государстве. Рачительно и крепко. А в Москву ехать не надо! Много чести! Госсовет должен вызвать Патриарха сюда. Как в среду говорила Татьянушка, на 5 октября назначено открытие железной дороги на Москву.
– Что за дорога?
– Я краем глаза видел, что там две железки уложены. А вот как это будет выглядеть, нигде не опубликовано. На саму стройку не пускают. С князем говорил, но он был очень недоволен, что вкладываться только ему приходится, а у Москвы денег нет. Да и брать он их не хочет, из-за Иосифа. Говорит, что защищать Московию будет, раз уж на мече клялся, а со своими идиотами пусть сами разбираются. Без какой-то секуля… Черт, мудреное слово говорил. Секуляризации или как-то так.
– Да, есть такое слово, означает отнятие у монастырей земель и запрет заниматься хозяйственной деятельностью. В Пруссии проведена впервые, у нас еще Иван III хотел так сделать, да не успел, ему Зойка Палеологиня помешала. Так, разошли своих, собирай Госсовет. Хватит нам без царя сидеть, вопрос нужно решать немедленно. Упускать такие деньги негоже. Сам выступлю!
Я же занимался доставкой первого роторного экскаватора в Дедовичи. Подошли к истоку Шелони, мои топографы принесли карты. На шлюпках завезли якоря. Затем сзади к плавучему экскаватору прицепили баржонки. На них закрепили опоры ленточного транспортера. Между лентами поставили соединительные лотки. Весь этот «хвост» монстра заканчивался на сетках предварительной сушилки. Сушилка при заполнении отодвигалась в сторону по рельсам, и с нее продолжала стекать вода. Мутная, красная, растревоженная вода глубочайшего болота. Подали газ с берегового газогенератора, и через некоторое время цистерны экскаватора наполнились им до предела. Трубу отсоединили, дальше газогенератор экскаватора будет работать от собственной «подачи». Часть торфа будет сушиться и перерабатываться непосредственно на борту. Зашумели горелки парогенератора, и через несколько минут дал ток главный генератор. Некоторое время постояли, пока давление немного «прыгало». Затем подали напряжение на двигатель ротора. Провернулись ковши экскаватора и на транспортер упали первые комья торфа, добытые из озера Полисто. Путь из Новгорода в Псков начал восстанавливаться. Каждую минуту на желоб транспортера набрасывалось восемь тонн торфа. Он плыл по резинотканевой транспортерной ленте на сетки «сушилки» и укладывался там двухметровым слоем. Сетки менялись вручную. В дальнейшем этот процесс будет механизирован, а пока – так. Совершив двухдневный оборот почти вокруг собственной оси, сетка с торфом сваливалась в приемник газогенератора. Ею загружался очередной подошедший цилиндр, продвигался в сторону, и он подключался к сети электростанции. Вначале из него выпускали получившийся при нагреве пар, затем, когда пара становилось меньше, оператор закрывал сброс пара, и начинался процесс возгонки. В зависимости от задания масса нагревалась до определенной температуры. Давление, соответственно, росло. Наконец, при стабильной температуре обжига, оно уравновешивалось, далее из реактора забирали газы, которые шли на газовый завод. Там отделяли водород, иногда угарный газ, а иногда в реактор подавали перегретый пар с температурой 350 градусов. После этого реактор, в котором произошли данные процессы, выливал под давлением свое содержимое в отдельные цистерны. Это – жидкое топливо, что-то вроде бензина. А получившийся кокс грузили в баржи. Остальная часть, без водорода, поступала в компрессор, и из него выходил сжиженный газ, диметиловый эфир, который направлялся в трубы, ведущие к цементному заводу в Бабино или в печи Выборгского металлургического комбината, или в хранилища Выборгской железной дороги. Заодно отапливая и освещая все дома по пути трассы. Посмотрев на ритмичную работу завода, пожав руку Тихону Афанасьеву, я уехал домой, где намечалось открытие железной дороги в Москву. Прогорел я на ней жутко!