Далеко не все вокруг выражают удовольствие от происходящих перемен. И далеко не всем эти перемены нравятся. Усиление роли членов Госсовета серьезно прищемило права и привилегии поднимающегося дворянства. Во времена Романовых кончилось это тем, что спустя некоторое время боярская дума прекратила свое существование и вся власть перешла к царю и дворянам. Мне же невыгодно увеличение количества «правящего класса». Бояре потихоньку вымирают сами. Мне выгоднее, чтобы поднимались мои служилые люди, а не московские. Поэтому тихая подковерная борьба шла.

Сразу после сессии приказал вызвать Ивана Каторжного, атамана Донского казачьего войска. Тот добирался почти три недели. Поездом они не поехали, маршем до Выборга шли.

– Что так, Иван Платоныч, я зову и ждать должен!

– Как есть, махом шли, один день только и отдыхали.

– Почему поездом не поехали?

– Отец Онуфрий сказал, что диавольская машина и кони в нее не пойдут. Так и было, заупрямились коняги и не пошли, биться стали.

– Отца Онуфрия прикажи выпороть и со службы гнать. Лошадей всех приучать к посадке в вагоны. Глаза им прикрыли и завели, там повязку сняли. Крестьянские кони подвозят грузы к вагонам и в вагонах ездят, в малом вагоне – шесть лошадей и два или шесть казаков, в большом – шестнадцать, четыре или шестнадцать соответственно. Получить на войско вагоны и обучить лошадей. И людей. А то крестьяне ездят, и все в порядке, а казаки не могут. Позор!

Атаман покраснел. По сравнению с тем, как видел его в последний раз, приоделся атаман, пограбил.

– А почему не в форме? Шашку-то, вишь, мою прицепил, я такие для своих гвардейцев ковал, а форму, специально для казачьих войск разработанную, носить не желаете. Так, что ли? Али вы не в российском войске служите?

– Форма есть, государь, и мы ее все носим, земной поклон, удобная и красивая, так ведь на прием шел, хотелось выглядеть попредставительней. А шашку мне гвардии лейтенант Решетников подарил за бой под Львовом. Красава! И я ведаю, что ваша это работа, государь. – Он выхватил шашку, несколько раз крутнул в руке, перехватил и поцеловал оружие.

– Ступай, переоденься. Форму нужно носить с гордостью. Она должна вызывать уважение и почет носящему ее.

Вернулся через полчаса, уже одетый в форму майора, а я не помню, чтобы ему хотя бы лейтенанта присваивал.

– Грамоте-то обучен?

– Никак нет, вот и держу при себе Онуфрия, чтобы не оплошать.

– Вот и оплошал ты, Иван Платонович. Погоны сними, вот тебе бунчук отличительный, что ты есть атаман. Пока войны нет, приедут к вам учителя из Выборга, обучат тех людей, кого назначили на команды, и школы в станицах организуют. Будут открыты и сержантские школы, потому что командуют в моей армии я и сержанты, остальные помогают передавать команды. Ты мне вот что ответь: почему Сунженский острог дань собирает?