В плен тут никого не брали — свои женевские конвенции, видимо, еще не придумали. Но я уже привык к местным правилам войны. И как по мне, так они более честные. Не в том смысле, что правильные, но и не лицемерные. Ведь если начали войну, то для чего потом притворяться ангелами?

Примерно полчаса я тупо сидел, словно впал в какой-то ступор. Недалеко от меня ходили наши и вонзали свои клинки в любые более-менее целые трупы. Причем они делали это настолько отстраненно, что напоминали мне фермеров, работавших на поле.

— Стой! Этого не трогай! — сказал я альву.

Тот, буквально в пяти метрах от меня, хотел проткнуть клинком окровавленное лицо молодого парня. Альв с каким-то безразличием посмотрел на меня, потом пожал плечами и пошел дальше.

Мои же глаза уставились на вайхэнца, который уже давно безуспешно притворялся мертвым. Молоденький дурачок, ты сам подписался на это, а теперь пытаешься спасти свою поганую душонку!..

— Открой глаза, придурок! Я знаю, что ты жив!

Он никак не отреагировал, а продолжал лежать на задней ноге трупа лошади и притворяться мертвым. Видимо, сейчас молился всем богам и надеялся, что враг обращается не к нему. Наивные мечты идиота, надеявшегося выбраться из этого ада…

Тогда пришлось слепить снежок из красного снега и бросить его, попав точно в лицо парню. И снова ничего не произошло, хотя благодаря урокам Дэи и моему дару харука я знал, что этот поганец жив и находится в сознании.

Однако вайхэнец попался очень упорный, или же, наоборот, слишком глупый. И когда мне пришла в голову новая идея, как его расшевелить, то прямо над моим плечом звонко просвистела стрела.

Черная с белым оперением, она пробила ладонь притворявшегося вайхэнца, пригвоздив его руку к трупу лошади. Парень вскрикнул от боли и наконец-то открыл глаза. Я же повернулся, чтобы посмотреть на наглого лучника.

— Не убила ведь! — пожала плечами стоявшая метрах в двадцати от меня Барбиэль, а потом неспешным шагом пошла в мою сторону. Не забывая при этом протыкать мечом лежавшие кругом трупы.

— Еще взяли кого? — спросил я. — Ведь просил же…

— Немного, — скривила женщина недовольную гримасу.

— Сколько?

— Десятка три.

— Могли бы чуточку больше!.. — буркнул я и снова уставился на парня.

Тот смотрел на меня обезумевшим взглядом, в котором метался дикий страх. А когда рядом со мной остановилась брюнетка, в глазах вайхэнца загорелась и ненависть. Хотя Барбиэль ведь была красавицей, как и все альвийки.

— Непривычно нам брать их в плен! — словно оправдываясь, сказала она.

Я хмыкнул, ведь прекрасно ее понимал.