– Пропустишь? – спросил я его.

Он явно понял меня и мотнул головой. Нет, ну сам виноват. Сиро попытался давать мне вводные, но я просто послал его.

– Иди нах! – сказал я ему, как говорил в таких случаях Шано. – Пошел ты… – добавил еще одно ругательство, прицепившееся ко мне на этой надоевшей планете.

И Сиро заткнулся. Я набросил шкуру и двинулся на этого здоровяка. Он начал поигрывать дубиной, демонстрируя, что сейчас ударит туда или нет, сюда.

Я не стал с ним играть, при очередном замахе со всей возможной скоростью переместился к нему, схватил дубину одной лапой, а другой попытался полоснуть его по брюху когтями. Он отскочил назад, но не отпустил своей дубины. «Зря ты это», – подумал я, взмахнув когтями перед его лицом. Он попытался отшатнуться еще дальше, но рука с дубиной была и так на изломе. А мои длинные лапы вполне доставали его. Схватив его за плечо, хотел взять за голову, но не удалось и ударил его тело грудиной о колено свой нижней лапы. У него что-то хрустнуло в груди. Отпустив дубину, я наколол его тело на когти второй лапы, бросил измятое тело себе под ноги и сделал шаг вперед.

– Ну привет, Череп!

– Привет. Противника-то добей, а то он сейчас тебя еще вполне наказать сможет.

Я обернулся, бугай пытался подняться, несмотря на раны, нанесенные моими когтями. Я взмахнул лапой, и когти прошли наискось по его спине, разрубая позвоночник и ребра. После такого не живут. Сбросив шкуру, я огладил череп…

– Какой ты большой, оказывается!

– Это не я. Это мой футляр, я внутри, ну не я, конечно, моя филактерия. Но этот хрустальный череп прошу забрать с собой, привык я к нему.

Я приподнял череп-футляр, открылась нижняя челюсть, и оттуда я извлек уменьшенную копию большого черепа.

– Не возражаешь, я пока повешу тебя на этот пояс. Знакомься, это Сиро.

– Можешь не знакомить, мы давно друг друга знаем.

Ну все, кто как, а я хочу на поверхность. И пора решать дела с моим командованием, пропасть из вида на почти два месяца – это залет. Самовольное оставление. Если так можно говорить о партизанах. В общем, никто не стал возражать, и наконец мы вылетели на поверхность. Я был в восторге. Утро, не раннее, около восьми, думаю. Изумруд травы, голубые небеса с редкими облачками, туман кое-где внизу. А воздух! Два месяца я дышал черт знает чем!

– Извини, конечно, но не два. Гораздо больше. – Синий.

– Как, а сколько времени прошло?

– Здесь всего около месяца. А вот твоих личных почти полгода.

– Почему?

– Там время течет другим образом. Ты постарел на полгода. Если тебе это важно.

– Ладно, нужно идти сдаваться. Только, боюсь, этот флаер вообще не стоит показывать никому. Это же прямое обвинение в мародерстве, а если я расскажу, что происходило в реальности, это даже не знаю что. Какое воинское преступление.