— Ему уже пытались помочь узурпаторы.

— Я говорю о настоящей помощи. Я и командоры войны.

Старик отрицательно покачал головой:

— Если будет доказано, что Богдан ле Ста построил Аркан Желаний, Великие Дома потребуют суда.

— И его смерти.

— Это единственное наказание, предусмотренное Китайгородской конвенцией, — пожал плечами великий магистр. — Мы, разумеется, будем протестовать, затягивать разбирательство, скорее всего нам удастся отстоять Богдана и заменить смертный приговор отлучением от магии. Лет на десять.

Франц прищурился:

— Получается, что, если Богдан построит запрещенное заклинание, мы сможем его спасти?

— Возможно.

— А сейчас?

— Что сейчас?

— Сейчас мы можем ему помочь? — заторопился де Гир. — Ведь Богдан еще не построил запрещенное заклинание, а значит, преследование со стороны Сантьяги является фактом агрессии против Ордена! Никто не сможет нас обвинить…

— Чувства — плохие советчики в принятии решений, Франц, — горько усмехнулся старик. — Я знаю, что Богдан твой лучший друг и ты готов на все ради него, но если мы выступим на его защиту сейчас, то нас обвинят в потворничестве преступлению. Я не собираюсь начинать войну с Великими Домами из-за безумия командора войны.

— Сантьяга не отстанет, не даст Богдану построить аркан, — глухо проговорил Франц. — Он хочет убить командора.

— Тогда мы потребуем объяснений и, возможно, смерти комиссара, но…

— Сантьяга слишком ловок, — понял мысль великого магистра Франц. — Вряд ли у нас будет повод обвинить его в прямом убийстве командора войны.

— Совершенно верно.

Капитан гвардии опустил голову:

— Значит, Богдан остался один?

Старик молчал. Мастер войны снова посмотрел на свой левый мизинец, на котором зловеще наливался кровью маленький гвардейский рубин.