– Го’эл, пока в твоей груди бьется это огромное сердце, которое позволяет тебе вести за собой других и… любить… знай, что я пойду с тобой на край любого мира – и даже за его пределы.

Он дотронулся своей зеленой рукой до ее коричневой щеки, а затем медленно наклонился вперед, и они мягко соприкоснулись лбами.

Глава тридцать вторая

Погребальное покрывало, в которое с любовью завернули тело верховного вождя Кэрна Кровавое Копыто, было прекрасно. Его соткали, используя цвета Матери-Земли: рыжеватые, коричневые и зеленые.

По традициям тауренов усопших провожали специальным обрядом и ритуально сжигали. Тела помещали на погребальный костер и разжигали яркий огонь. Затем пепел опадал на землю, а дым поднимался к небесам. Так почтенные умершие возвращались к Матери-Земле и Отцу-Небу, а Ан’ше и Му’ша становились свидетелями их перехода в мир иной.

Тралл по обыкновению был одет в броню, завещанную ему покойным Оргримом Молотом Рока. Ее вес немного мешал ему, и Тралл вынужден был медленно взбираться на хребет, чтобы оказаться на одном уровне с усопшим, и собственными глазами, полными застилавших все слез, посмотреть на останки Кэрна.

Тралл очень торопился вернуться в Азерот. Он и Аггра встретились с Бейном, коротко поговорили с ним, и Тралл попросил ненадолго оставить его наедине с Кэрном. Бейн согласился. После их ожидали длительные разговоры, планирование и подготовка, но пока что Тралл сидел рядом со своим старым другом. Шло время. Солнце неспешно катилось по голубому небу Мулгора. Наконец, Тралл набрал в грудь воздуха и тихо произнес:

– Кэрн, мой старый друг… ты еще здесь?

И таурены, и орки верили в то, что духи ушедших от них близких иногда говорили с теми, кого они любили при жизни. Они давали предупреждения или советы, или просто благословляли.

Тралл с благодарностью принял бы хоть что-то из этого.

Но слабый, душистый ветерок подхватил его слова и унес их прочь. Ничто и никто не ответил ему. Тралл на секунду опустил голову.

– Значит, я действительно остался один, и ты действительно ушел от нас, мой старый друг, – произнес он. – И я больше не смогу, как раньше, попросить твоего совета или твоего прощения.

Лишь мягкий вздох ветра был ему ответом.

– Мы расстались в гневе, ты и я. Мы никогда не должны были сердиться друг на друга. Мы оба должны были оказаться достаточно взрослыми, чтобы понимать: на такой ноте уходить нельзя. Я был раздражен, потому что у меня не получалось справиться со своими проблемами, и отвернулся от тебя, когда ты говорил мне мудрые вещи. Я никогда раньше так не поступал, и смотри, к чему это теперь привело. Ты лежишь здесь, убитый в результате предательства, и я не могу посмотреть тебе в глаза, чтобы сказать, как сильно при виде этого разрывается мое сердце.