– Ладно… серого вскрывать надо и вооружаться. Моим серпам, одному уж точно, кирдык пришёл. Так что, веселуха продолжается, – спустя пол минуты произнёс отец.

– Видал я на… нахрен такую веселуху… чуть не полегли все… – буркнул Дима. Отец усмехнулся:

– Таким, как мы, сын, покой только снится…

Сойка так и не сказала ни слова, всё было в её эмоциях. Она очень сильно испугалась. А та пустота, что на минуту возникла в душе от ощущения потери Горца, вгоняла в первобытный ужас. Но, слава Улью, её любимые живы.

Сначала более менее привели себя в порядок. Дима и Сойка смыли натекшую кровь, а остатки воды допил Горец. Затем Сойка ещё раз "качнула" своих мужчин, прогнав энергию через них и себя. "Сеточка" сгоревших вен в месте попадания дуги разряда на груди Горца исчезла, словно и не было никогда. В общем, ощущали себя, на данный момент, люди практически в порядке. Морально, разве что, вымотаны донельзя, ещё немного и до апатии дойти может.

В споровом мешке Иного, что так удачно проткнул Горец, обнаружилось аж шесть жемчужин. Дима смотрел на эти шарики с нескрываемым восхищением, а Горец и Сойка, казалось и не испытывали особого пиетета. Ну да, жемчуг, ну, Белый, что такого-то? С отцом понятно, Белого жемчуга он за свою жизнь в Стиксе держал в руках столько, сколько, наверное, ни один другой иммунный за всю жизнь и в мечтах не видел и не увидит. А мама, скорее всего, из-за её Дара, который частично повторял свойства этих самых Белых жемчужин, а в чём-то оказался даже полезнее, относилась к ценнейшему трофею не менее безразлично.

– Чего ждёшь, Дим? – спросила мама.

– Не знаю… – после недолгой паузы ответил сын, державший в руках все шесть шариков, не решаясь выбрать и проглотить один из них. – Богатство такое…

Горец чуть склонил голову набок и проговорил:

– Вот это, сын, – кивнул он на жемчужины, – всего лишь средство. Богатство для меня, это ты и Сойка. Друзья ещё. Я так к этому отношусь. Жемчуг можно добыть, купить, отнять. А вас… – дальше отец продолжать не стал и так понятно. Дима взглянул на этот вопрос теперь и с позиции отца. А ведь так проще. И… честнее. Вот она, убитая ими тварь. И ещё сотни таких бродят по миру. И их можно убить. А отец? Если бы он сейчас лежал здесь мёртвым, рядом с дохлым скреббером? Что тогда? Никакая Белая жемчужина не воскресит человека. Даже сотня жемчужин, тысяча.

Дима поднял взгляд на отца, затем посмотрел на Сойку и снова на отца.

– Я тебя понял, пап, – и не глядя выудив одну из жемчужин, с лёгким сердцем проглотил. После этого взяли по жемчужине и Горец с Сойкой. Остальные три оставили сыну, хоть он и противился, мол нас трое, каждому по две, но отец с матерью только головами качали, отказываясь. В конце концов, Дима сунул их во внутренний карман, решив позже поднять этот вопрос снова.